Птица обрела крылья - Анна Морион Страница 28

– Не более двух или трех бокалов пунша, обещаю тебе, мой ангел, – сказал мистер Уингтон и взял ладонь супруги в свою. – Ты так прекрасна. Беременность тебе к лицу: твоя фигура несколько округлилась, а глаза горят, как два изумрудных камня.

«Бедный, ослепленный радостью мой глупый Джереми! – с насмешкой в душе подумала Вивиан, но ответила супругу ослепительной улыбкой, словно подтверждая его заблуждения. Ведь никакой перемены в своей фигуре она не наблюдала, наоборот, ей казалось, что без своих любимых булочек с джемом она лишь потеряла в весе. Но, уже привыкшая к овсяной каше на завтрак, девушка находила в этой новой традиции пользу для организма и не собиралась отказываться от нее и после сцены с выкидышем, которую она устроит сегодня вечером.

– Как поживает мой первенец? Уже толкается? Хоть немного? – поинтересовался Джереми: он был так вовлечен в беременность жены, что прочитал несколько медицинских трудов об этом деликатном и важном периоде в жизни женщины.

– Мне кажется, я чувствовала несколько легких толчков вчера вечером, – солгала Вивиан и, осторожно переместив свою ладонь из ладони супруга на фарфоровую чашку, полную чая, добавила: – Но я не уверена, были ли это толчки нашего малыша… Возможно, мне просто показалось.

– Что говорит доктор Клиф? – спросил Джереми, тоже возвращаясь к своему чаю.

– В последний свой визит он сказал, что мое состояние стабильно.

Хитрая умница Вивиан! Она сумела настолько расположить к себе строгого неподкупного мистера Клифа, что он уже который раз выполнял ее просьбу и говорил мистеру Уингтону то, что тот желал услышать: состояние миссис Уингтон стабильное, опасаться нечего. Большего будущему отцу не требовалось.

– Сегодня придет колыбель, которую сделали на заказ лучшие мастера Англии. Все для нашего маленького сокровища, – счастливо улыбнулся Джереми. – Дьявол, не могу дождаться августа!

– И я, мой дорогой. И я, – тихо промолвила Вивиан, с облегчение подумав, что ее супруг лишь сыграл ей на руку, когда месяц назад вдруг отказался делить с ней постель. «Не желаю причинить вред нашему ребенку» сказал он и с тех пор появлялся в спальне супруги лишь перед тем, как она ложилась спать, чтобы погладить и поцеловать ее живот, а затем пожелать «маме и малышу спокойной ночи». Зная точное время прихода мужа, Вивиан вынимала из–под платья подушку и, что есть сил, надувала свой живот, который в таком виде вполне подходил для беременности сроком в четыре месяца.

– Только прошу, не будем пока объявлять о малыше, – мягким тоном попросила Вивиан. – Я не желаю, чтобы наше радостное событие лондонские сплетники полоскали так же, как помолвку герцога Найтингейла.

– Согласен, моя дорогая, – с готовностью отозвался на это Джереми. – Это только наше дело. Все, кто близок нам, уже знает. Энтони, твоя Шарлотта… И на этом все. Но ты уверена, что желаешь ехать на этот бал? Там будет очень людно, и я беспокоюсь о твоем самочувствии. К тому же зеваки легко обнаружат твое положение, и тогда сплетен не избежать.

– Не беспокойся, мой дорогой, я надену корсет, но прикажу Джейн не затягивать его слишком туго. Мистер Клиф сказал, что всего один раз не повредит малышу, – заявила Вивиан, которая почти с первого дня своей «беременности» перестала носить корсет. – Насчет бала: если мы не появимся и не проявим уважение к счастливой паре, а также не докажем другим гостям, что мы все еще живы, здоровы и любим друг друга, о нас могут дурно подумать… А это последнее, в чем нуждается твой бизнес, мой дорогой.

Неохотно согласившись с доводами супруги, вечером Джереми предстал перед ней в лучшем, самом новом своем наряде и, увидев Вивиан, одетую в богато расшитое мелкими узорами зеленое платье, застыл от восхищения, а его тело тут же наполнилось похотью. Но помня о том, что его дорогая супруга носила под сердцем его первенца, молодой человек сумел укротить пылающий в его груди и чреслах огонь. Вивиан была для него всем: его любимой женщиной и матерью его ребенка. Он боготворил ее.

К счастью, теперь Вивиан нечего было бояться показывать свою шею: следы, оставленные пальцами Джереми, прошли, и скрывать их шарфом больше не требовалось. В этот вечер белую шею миссис Уингтон украшало тяжелое бриллиантовое ожерелье. Длинные выше локтя белые шелковые перчатки скрывали ее запястья, однако, тоже чистые, и теперь ничто не напоминало о тех ночах, когда мистер Уингтон заставлял свою супругу плакать от отвращения к нему.

Накинув дорогие теплые плащи, Уингтоны вышли из дома, сели в свою блестящую черную карету, и вскоре, войдя в богатый огромный полу–замок Адмирала Бэкли, приветствовали гостей и чувствовали на себе завистливые взгляды.

Недаром все особы женского пола смотрели на миссис Уингтон с завистью, а мужчины – с восхищением, ведь она затмевала своей красотой всех присутствующих на балу дам. Кто–то из джентльменов даже пошутил о том, что миссис Уингтон явно не знакома была с правилами приличия, которые говорят, что нельзя затмевать красотой виновницу торжества, а именно мисс Бэкли.

Вивиан, в своем зеленом платье и со своими огненными волосами, уложенными в модную прическу и украшенными небольшой бриллиантовой тиарой, была так ослепительна, что, когда Уингтоны подошли к мисс Бэкли, стоявшей в центре огромного, украшенного цветами бального зала под руку с женихом, та была неприятно удивлена красотой гостьи и подумала, что не стоило посылать приглашение этой рыжеволосой выскочке племяннице графини Крэнфорд, которая вышла замуж за мистера Уингтона лишь по счастливой случайности.

«Вы взгляните на эту безобразницу! Уверена, она нарочно вырядилась, чтобы привлечь внимание к своей жалкой особе! Она так давно не выходила в свет, но, кажется, решила сделать это именно сегодня вечером, именно на празднике в честь моей помолвки! – даже не улыбнувшись на теплые поздравления супругов Уингтонов, с неприязнью подумала дочь Адмирала. Взглянув на лицо герцога Найтингейла, своего будущего супруга, девушка с изумлением и гневом обнаружила, что тот явно был восхищен этой мерзавкой, и явно не скрывал этого. – Но что это такое? Мой жених готов упасть к ее ногам несмотря на то, что рядом с этой Вивиан стоит ее супруг! Какая наглость! Просто вопиющее оскорбление! Я обязательно расскажу об этом отцу, и он уж объяснит моему герцогу, что он должен презирать таких, как эта стерва, и что его взгляд должен быть обращен только на меня! Всегда!»

– Миссис Уингтон, позвольте мне сказать, что вы прекрасно выглядите. Это платье так идет цвету ваших волос, – натянув на лицо улыбку, сладким тоном сказала мисс Бэкли и обратилась к своему жениху. – Ваша Светлость, вы не находите, что миссис Уингтон, несмотря на свою болезнь, просто сияет своей яркой обжигающей красотой?

– Не знал, что вас терзает недуг, миссис Уингтон, – вежливо сказал герцог Найтингейл, обращаясь напрямую к гостье, и его душа наполнилась беспокойством о ней.

– О, мисс Бэкли, я не имею проблем со здоровьем, – тоже с улыбкой, разгадав противную игру счастливой невесты, бросила Вивиан. – Но позвольте и мне высказать свое восхищение вашим нарядом: этот фасон просто прелестен… Однако, скажу вам по секрету, желтый цвет – не самый выигрышный вариант, так как придает лицу болезненный оттенок.