Голубые океаны - Вероника Крестинская Страница 28

На вопрос, почему она так долго терпела издевательства отчима, ответ не заставил себя долго ждать: «Он был хорошим психологом, всегда убеждал меня в том, что за стенами квартиры живут плохие люди, что здесь, рядом с ним, я в безопасности. Так получилось, что в школе я попала в самую клоаку жизни и верила отчиму, потому что считала и это место тоже невыносимым, а других сторон жизни я просто не знала. Все мои одноклассники были жестокими и неуправляемыми, а многие из одноклассниц были ветреные и завистливы друг к другу. У одной девочки даже парень был старше её на десять лет, и она считала себя крутой и взрослой. Перейдя в девятый класс, она забеременела и ушла из дома, ей казалось, что она уже самостоятельная и может делать в своей жизни всё что только душе захочется. Её мама была рада уходу дочери, для неё было позором жить под одной крышей с таким неуправляемым и разгульным ребёнком. Я до сих пор не могу поверить, что у этой глупышки поднялась рука перерезать себе вены. Детская душа не смогла вытерпеть того, что свалилось ей на голову. Предательство любимого, коим он считался, но таковым не являлся, по крайней мере для него она была всего лишь новой игрушкой. Предательство матери, которая должна была самой первой примчаться на помощь, но вместо этого она занималась совершенно другими делами. И наконец, рождение нежеланного ребёнка, о коем она начала мечтать бы только лет через десять. Все эти удары пришлись одновременно в сердце, и неизбежный для неё конец настал. Когда мы всем классом хоронили её, я видела лица своих одноклассников, никто даже и слезинки не проронил. Все стояли с каменными лицами, возможно, все понимали что произошло и что происходит в жизни каждого, но никто из них не пытался хоть как-то изменить свою жизнь! Эти дети считали, что живут правильно, что нет ничего постыдного и ужасного в их поступках и действиях. Я не верю, что они не задумывались о своём будущем, конечно же, думали, но почему-то ничего не делали для того, чтобы в будущем быть нормальными людьми, они зомбировали сами себя своими принципами и правилами, которые не стоили и ломаного гроша. Тогда я поняла, что все люди бессердечные и злые, что нет нигде спасения, что, куда бы я ни пошла, меня всюду будут ждать именно такие люди, именно такие животные. И тогда я просто смирилась с той судьбой, которая у меня была. Не скрою, я тоже хотела закончить свою жизнь, как эта несчастная девочка, но наверно была слаба волей, не могла лишить себя жизни. Ведь я тогда тоже была ребёнком, поднять руку и убить себя я не могла. Даже когда жить было совсем невыносимо, я не могла причинить себе боль, не могла освободить себя. Потом я пережила ещё две смерти из своего класса, я находилась под впечатлением, боялась и думала: куда уходят эти молодые жизни? Какая вечность их ждёт? После окончания школы я совсем замкнулась в себе, стала просто сексуальной рабыней, стала употреблять наркотики и периодически меняла парней, потом случилась трагедия с матерью и отчимом, они попали в аварию, и тогда я поняла, что наконец-то освободилась от этой невыносимой жизни. Но их смерть не дала мне облегчения, я стала ещё больше бояться всего, мир казался мне исчадием ада. Меня настолько зомбировали, что первое время я испытывала жуткую паранойю, всё казалось таким же, каким было дома и в школе. Потом я догадалась, почему и в школе моя жизнь была одним сплошным кошмаром. Отчим- а именно он выбирал для меня школу – конечно же, выбрал не самую лучшую и запихнул в самый трудный класс. Он боялся, что среди нормальных, спокойных и умных детей я найду спасение и смогу дать ему отпор, но, ловко окрутив меня, он добился своего. Я была трудным подростком, у меня были жестокие наклонности, но всего этого на самом деле у меня не было. Просто из меня, из ребёнка он делал урода, немую куклу, и как долго у него это получалось делать. И как долго мать могла на это всё смотреть и закрывать глаза?

Меня пугало будущее, но я вступила в него, стала танцевать в клубе, я стала продавать своё тело… Я ужаснулась, когда поняла, что кроме этого я больше ничего не могла делать. Моей работой и смыслом жизни было моё тело, которое я могла дать попользоваться на время, я считала это нормальным, пока со временем не поняла, что это ненормально. Я превратилась в подобие человека, мне было стыдно за себя, и всё чаще и чаще в моей голове возникала мысль освободиться ото всего. Деньги, которые мне платили, подкупали меня, я могла себе позволить многое, но они не могли мне дать ничего живого, в них не было души, так же, как и не было души в тех, кто мне их давал. Не знаю как, но я жила и всё таки старалась искать что-то белое среди всей этой черни. Я постепенно стала открывать этот мир, и многие вещи, которые, возможно, в реальности не были настолько хорошими, для меня были безукоризненны. Тащить себя за уши было безумно тяжело, я панически боялась жить, но я жила, не знаю – назло ли, или, может, механически, но жила…

Я благодарна богу, что не закончила свою жизнь как моя одноклассница, не перерезала себе вены в четырнадцать лет. Благодарна, что есть ты в моей жизни, и благодарна, что свершилась справедливость над матерью и отчимом, пускай даже она была быстрой и безболезненной. Помню, моя мать очень хотела родить ещё одного ребёнка, она всегда мечтала о сыне, хотела назвать его Владимиром. Своего родного отца я не знала, он бросил её, когда мне было два месяца, и с того самого момента она как будто возненавидела меня, но в чём была виновата я? За что она отдала меня на растерзание этому ублюдку? Ведь я была для неё хорошей дочерью…

После знакомства с моим отчимом она сразу же начала пробовать забеременеть, и с первой же попытки у неё получилось, её счастью не было предела. Я как будто исчезла из её жизни, а когда стал появляться еле заметный животик, тут она вообще мне стала угрожать детдомом. Не знаю почему, но отчиму не очень нравилась эта затея с отцовством, и в один прекрасный день он спровоцировал грандиозный скандал, в нём-то и пострадала моя мамаша, он ударил её, и она вылетела из коридора в комнату и рухнула на пол с таким грохотом, что даже я испугалась. После этого она потеряла ребёнка, потом она пыталась ещё забеременеть, но все попытки были бесполезны, именно тогда она совсем вычеркнула меня из своей жизни, я ей была не нужна. Она всё знала. Самое гадкое, что она знала, что отчим насиловал меня, она жила с ним и делила его не с любовницей её лет, а с несовершеннолетней дочерью, – сказать, что она была чудовищем это значит ничего не сказать. В церковь я хожу, но никогда не вспоминаю о матери, однажды мне приснился сон, где она просила у меня прощение за все свои поступки, слёзно просила простить её и целовала мне руки, но я вырвалась из её тисков и ушла, окинув её холодным, безразличным взглядом. Проснувшись я горела от злости, какого дьявола она снилась мне? Кто она такая, чтобы проникать в мои сны и порождать там новые кошмары? Это был единственный сон, когда я видела свою мать, это чудовище. Они внушили мне, что мир жесток и развратен, а сейчас я понимаю, что он хороший и добрый, только поздно я это поняла. Иногда иду по улице, вижу счастливые лица людей, детишки играют, так хорошо на душе становится. Для меня как будто нет ничего плохого, хотя я знаю, что наш мир не идеален, но лучше жить так, чем так, как я жила раньше. Я знаю, что моя сегодняшняя жизнь у многих вызывает чувство отвращения и жалости, но я не виновата, что именно такая судьба была мне уготовлена.»