Вдребезги - Каталина Ланских Страница 28

— А как ты хочешь?

— Чтобы ты сварил мне кофе…

Обычное утро и завтрак с ним. Конечно прозьба не только в кофе, он это понимает… ставит бокал и притягивает меня поближе.

— Сварю.

Так, будто не в его силах отказать мне, но кажется он и не хочет отказывать. Я смотрю на его серьезное лицо и стальные черты, губы на которых ещё не видела улыбки, но даже таким он нравится мне. Я чувствую себя желанной и живой в его руках. И это чувство ни с чем не сравнимое, только с ним я чувствую себя так.

— Ты когда нибудь улыбаешься?

— А что?

— Никогда не видела.

Я расплываюсь ему в улыбке, он смотрит на меня с блеском в глазах но лицо остается таким же серьёзным. Но я не сдаюсь. Продолжаю улыбаться ему на все тридцать два, должен же он когда нибудь сдаться. Он хмыкает на мои попытки но замечаю как дрогнули его губы. Не совсем то, что хотела но это очень похоже на улыбку. На первую которую я вижу на его губах. Он кажется не таким суровым когда так делает. Можно засчитать это за победу. Я довольна.

— Расскажи о себе.

— Что ты хочешь знать?

Вопросов очень много, но вываливать на него все сразу не резонно. Он впервые готов со мной говорит. Хочется знать что-то особенное, что поможет мне его понять.

— Ну… ты же не всегда был таким, каким ты был ребёнком, возможно у тебя была любимая игрушка?

— Самозарядный ствол седьмого калибра.

Усмехается он.

— Ты с детства держишь оружие в руках?

— С двенадцати.

Что у него за детство такое?

— Может было что-то не связанное с этим, что тебе запомнилось…

Он задумался. Прижал меня к себе и я уткнулась носиком в его грудь готовая слушать.

— Было. Как-то раз отец повёз меня на озеро рыбачить. Только он и я… На берегу стояла чья-то лодка, а в ней сидели щенки, не меньше пяти, лаяли и пытались выпрыгнуть. Отец заметил как я смотрю и усадил меня прямо в лодку с лающими плюшевыми. Почему то это очень запомнилось мне…

Чувствую как катится слеза, от того как спокойно и с некой тоской в голосе рассказывает он о том единственном дне, когда он чувствовал себя обычным ребенком играющим со щенками. Этот недолгий момент остался в его памяти, теперь и в моей тоже.

— Ну вот. Чего ты?

Костяшка его пальца легонько прошлась по моей щеке.

— Ты проникновенно рассказываешь… — шмыгаю носом. Он был откровенен со мной.

— Больше не буду.

— Нет, нет… говори.

— Глупая.

Ен нежно целует меня приятно грея губы. Так трепетно, я почти на вкус чувствую это мгновение когда между нами нет никаких препятствий.

— Отдыхай.

Я сильней прижимаюсь к нему и он будто маленькую девочку укрывает меня в объятия. Мне даже плед не нужен. Я не помню как уснула, крепко и без сновидений. А когда проснулась то подскочила на постели, сердце сразу стало выстукивать от того, что я проснулась одна. Неужели я сново обожглась, позволила себя обмануть? Пустая постель очень больно колит вчерашними воспоминаниями где меня грели и прижимали к себе как родную.

Я выдыхаю лишь когда вижу на стуле его пиджак и телефон на прикроватной тумбе. Быстро набрасываю халат и бегу на кухню чтобы увидеть его и успокоится. Ен у плиты. Не застегнутая рубашка и подвернутые манжеты, варит кофе превосходный на вкус и запах. Он не сразу меня замечает, а мне нравится наблюдать за ним на своей кухне.

— Доброе утро.

Не узнаю собственный голос, волнительный и восторженный одновременно. Он отставляет турку и подходит ко мне. Мои глаза тут же скользят по его обнаженному телу где не прикрывает рубашка. Я не хотела так откровенно разглядывать его, но к виду идеального тела можно быстро привыкнуть. Грубо но с нотками нежности басит он задевая каждую мою клеточку.

— Кофе, как обещал.

— Я быстро.

На одном дыхании убегаю в ванную, чтобы быстро почистить зубы и умыться. Мне одновременно хочется заключить его в объятия и одновременно боюсь, что он ускользнет от меня.

Он ставит кружки на стол, уже заправил рубашку но пиджак не надел. Значит у нас есть время позавтракать вместе.

Я попадаю под его взгляд. Тяжёлый, как он это умеет. Вчерашней ночью он был другим, а сейчас все тот же Ен. Но смотрит на меня иначе, строго но уже с другой целью. Он поддевает пояс халата, под ним только трусики, полы расходятся и он становится ближе просовывая руку к талии. Я прикрываю глаза когда кончик его носа касается моего виска.

— Отдохнула?

— Да…

Покрываюсь мурашками от его прикосновений, он отбрасывает мои волосы с плеча, опускает вторую руку на талию и губами касается кожи. Сперва нежно, а затем прижимает меня к столу и властно водит руками под атласом, мучит шею горячими поцелуями. Внизу живота закручивается узел. Страстную игру прерывает его мобильный и он недовольно выдыхает.

— Я сейчас. Так и оставайся.

Его шуточки… Я понимаю что стою с раздвинутыми ногами и обнаженной грудью, а он просит ждать его так пока говорит по телефону. На мгновенье я даже поддаюсь его серьёзному тону и застываю в такой позе. Вибрирующий телефон в моей сумочке приводит меня в чувство и я запахиваю халат. Пока Ен в соседней комнате отвечаю на звонок Джейсона. Если этого не сделаю то он решит наведаться. Он уже давно является без приглашения, попить кофе или прогуляться. Но сейчас ему не стоит приезжать. Не знаю ревнует ли Ен, что такое ревность в его лице, но сейчас все ветхо.

— Привет красавица! Почему не позвонила?

Я совсем забыла что обещала его набрать или отписаться вечером.

— Привет, извини совсем вылетело из головы. У меня все хорошо.

— Придешь сегодня?

Я часто посещаю его тир, с тех пор как мы сблизились я обрела свободное посещение, Джей совсем не возражал, а даже наоборот. Ему нравилось когда я приходила.

— Давай созвонимся вечером, ладно?

— У тебя что-то случилось, Мира?

— Нет.

Раньше у меня не было повода не прийти в тир но сейчас рядом Ен. Я волнительно бросаю взгляд на дверь в гостинную.

— Ладно, позвони мне вечером.

— Хорошо, я позвоню.

Сбрасываю вызов и убираю телефон. Ен входит через минуту и садится напротив меня когда я отпиваю кофе. Он молча делает тоже самое, смотрит так будто точно знает, что я делала в его отсутствие. Тяжёлый рентгеновский взгляд сдавливает легкие.

— Не смотри на меня так.

Под пристальным взглядом я начинаю ерзать. А он продолжает молчать. Его молчание вынести сложней, чем если бы он говорил.