На край света с первым встречным - Елена Сергеева Страница 28

Мы обходим красивое строение с разных сторон, рассматривая многочисленные рельефы фасада, делаем фотографии и видео и возвращаемся.

Настроение, словно солнце, вышедшее из-за туч и украсившее город, светлеет. Возможно, потому что во мне по-прежнему звучат греющие раненое сердце слова «С чего взяла, что ты для меня интрижка?!», и я прошу Никиту накинуть крюк по городу.

В итоге проезжаем мимо изысканного кафедрального собора Сен-Пьер, мимо немного потрепанной Церкви Святой Радегунды, а потом, выехав на бульвар Пон Жубер, едем вдоль реки Клен, мимо представительного дворца правосудия и покидаем город.

Мы продолжаем свой путь по Франции: пролетаем мимо города Сент, тащимся в пробке по объездной Бордо, проезжаем возле заповедника Ланд де Гасконь и наконец попадаем в тихий маленький курортный городок в регионе Новая Аквитания со сложным названием Вьё-Буко-ле-Бен.

По привычке читаю заготовленный материал:

– Вьё-Буко означает «старый рот».

Никита отрывается от дороги и, меняя выражение лица от удивления до усмешки, несколько секунд смотрит на меня, вызывая непрошеную улыбку. Не могу я по-другому реагировать на его выразительную мимику.

– Почему?

Пожимаю плечами и продолжаю грузить парня найденной информацией:

– Город находится в районе Ланд-де-Гасконь. Французское слово «ландес» имеет один корень с галльским «ланда», то есть «пустошь». Так раньше называлась эта местность. Она простиралась почти на двести тридцать километров вдоль Бискайского залива и представляла собой болота, которые образовались из-за постоянного скопления воды, так как равнина между Атлантическим океаном и Пиренеями имеет естественный наклон.

– Неожиданно.

Опять улыбаюсь его реплике и продолжаю:

– В конце восемнадцатого века тут провели мелиоративные работы, а затем посадили деревья. Так в Гаскони появился самый большой в Европе лесной массив, выращенный человеком, восемьдесят процентов которого – это сосны.

Бросаю на них взгляд. Кривые неказистые и непохожие на родные, но, вспомнив, что не дочитала, возвращаюсь к записи:

– В тридцатых годах город стал развиваться в туристическом направлении.

Практически у места назначения меня начинает одолевать волнение. Вот вроде бы хозяин отозвался и никаких проблем не предвидится, а я напряжена так, что даже пальцы подрагивают.

Никита паркует машину возле пегатого дома и прежде, чем я успеваю выбраться из нее, накрывает мою ладонь своей.

– Не дергайся! Необязательно сегодня все будет так, как вчера.

Я бросаю на него растерянный взгляд. Этот внимательный парень – точно мой язвительный попутчик?! Он раздвигает губы в улыбке и произносит, глядя в глаза.

– Да, кстати, вчера мне тоже все понравилось. Даже ожидание непунктуального хозяина.

Сглатываю. Аккуратно вытаскиваю свои пальцы из его руки и, кивнув, сбегаю. Не могу же я признаться, что вчерашним вечером я чуть не выбросила белый флаг и не сдалась на милость победителя.

Заселение протекает без неприятных сюрпризов. Мы получаем в свое распоряжение апартаменты с видом на океан, ключи и устную инструкцию и снова остаемся наедине.

Я сбегаю от Никиты на балкон и настолько прилипаю взглядом к завораживающей картинке, открывающейся передо мной, что не замечаю, как парень подходит ко мне.

– Чего стоишь? Натягивай купальник и пойдем знакомить тебя с его величеством океаном.

Оборачиваюсь.

– А ты уже знаком с ним?

Кивает.

– Да, с той, с противоположной стороны.

Сборы не занимают много времени. Выбираю закрытый купальник, натягиваю сарафан и, выйдя в гостиную, приклеиваюсь взглядом к умопомрачительной фигуре парня, одетого всего лишь в короткие шорты.

– Ты пойдешь так?!

Он поворачивается ко мне, и я непроизвольно завороженно скольжу с плеч вниз по рельефному животу.

– Да. Тебе нравится?

Отрываю взгляд и отворачиваюсь. Что за дурацкий вопрос?! Он же прекрасно знает, как выглядит и что такое тело не нравиться не может!

– А должно?!

– Конечно!

Закатываю глаза. Самомнение у парня выше крыши.

Едва мы обходим дом и оказываемся на выложенной плитками дорожке, как я улавливаю гул и понимаю: это рокот океана. Услышав необычный шум, я сразу осознаю, что ни одно море на свете не может так звучать.

Пройдя еще немного, замечаю темно-синюю полоску, серебрящуюся слева на солнце и контрастирующую с голубым небом, и невероятно длинные рукава волн, обрамленные белыми язычками бушующей воды.

Скинув сланцы, целенаправленно иду к кромке, условно разделяющей сушу, пораженная завораживающим действом, происходящим на моих глазах. Вблизи океан выглядит устрашающе. Он будто ворчит и выбрасывает на берег свое раздражение, а люди в его лапах кажутся ничтожными управляемыми щепками. Стоя по щиколотку в воде, я каждой своей клеточкой ощущаю мощь и силу этого монстра. Это невозможно описать словами. Это надо однажды увидеть и прочувствовать. 

Никита подходит ко мне и пробует ногами воду.

– Холодная.

Отрицательно качаю головой.

– Я думала, будет холодней!

– Тебе все и везде кажется замечательным.

Вскидываю подбородок и с вызовом подкалываю его:

– Да, я не из тех людей, что ворчат по поводу любой мелочи!

Но Никиту не проберешь какими-то фразами. Собака лает – ветер сносит, это как раз про него.

– Раздеваться будешь или решила купаться в платье?

Встречаю взгляд, как у вечно голодного кота с нашей лестничной площадки, и усмехаюсь. Я, конечно, не надела треугольнички, как он обозвал мой открытый купальник, но думаю: и этот прилипающий к телу кусочек материи он оценит. С вызовом смотря ему в глаза, беру за подол и, поднимая его наверх, стягиваю с себя. Не все только красавчику дразнить меня. Даже находясь внутри материи, кожей чувствую, как парень, не скрывая этого, ощупывает мое тело глазами и нехотя возвращается к лицу, когда я, выбравшись из сарафана, сверлю его взглядом.

– Те синие треугольнички мне больше понравились, – выносит он свой вердикт, а я закатываю глаза и иду относить одежду.

Вернувшись к кромке воды, вижу, что он так и не вошел в океан. Ждал меня, или действительно ему холодно?! Хочется повредничать: толкнуть или обрызгать парня, но я помню, чем закончилась моя шалость в бассейне гостиницы и воздерживаюсь от своих желаний.   

Вода, конечно, не самая теплая, но я вхожу в нее, не останавливаясь, единственное, каждый раз поворачиваюсь боком и замираю, когда бесконечный вал несется, чтобы обрушить на берег свое негодование, и пытается прихватить меня с собой.