Ненавижу тебя - Анна Шварц Страница 28

Она поднимает глаза и начинает снова улыбаться. Я понимаю, что Элиас вернулся из ванной, и чую его приближение по запаху. Он помыл руки тем самым дурацким жидким мылом, которое пахнет на километр вокруг. Просто термоядерная дрянь.

— Спасибо, — произносит Элиас и садится рядом, — честно говоря, я заехал просто поболтать с Настей, но спасибо за чай.

— Есть хочешь? — интересуется моя мама, а мне охота всплакнуть. Боже, Элиас давно не вечно голодный школьник.

— Нет, спасибо. Мы с Настей перекусили сегодня.

Мама переводит на меня взгляд, а я чувствую, как против воли краснею. Черт, ну почему? Это абсолютно нормально — сходить с кем-то поесть. Я уже не маленькая девочка, так какого черта я пылаю?

— Ясно, — произносит мило мама, — расскажи хоть, как жизнь? Столько лет тебя не видела…

И они принимаются болтать, а я спокойно ухожу в свои мысли. Пока эти двое чешут языками, я хоть могу сделать то, что хотела — просто подумать над тем, что мне ляпнул бывший муж. Было бы вообще хорошо достать телефон и погуглить законы, но это будет вообще невежливо.

Мысли упорно разбегаются от внутреннего волнения, как тараканы. Мне страшно, но я убеждаю себя, что никто ребенка такому отцу не даст. У него нет ни кроватки, ни игрушек, и вряд ли он собирается их покупать заранее. Соня ему не нужна. Он просто хочет мне насолить и вернуть, зная, насколько она мне дорога. Действительно, присуди ему Соню — и я приползу к нему, и буду вариться в их адской семейке, лишь бы быть с ней рядом.

Я, наверное, сижу минут двадцать, пялясь в одну точку и отхлебывая чай, как мать внезапно встает, и я выныриваю из мыслей. Все, поговорили? Элиас уходит?

— Пошла я Соню выгуляю, Насть, — произносит мама, а я удивленно открываю рот, — а вы пообщайтесь спокойно.

— Ты ж недавно гуляла? — вырывается у меня.

Она сжимает губы в куриную попку, грозно сверкнув глазами.

— Погоду видела?! Солнце светит! Чего ребенка дома держать?!

— Дём, — поднимается с пола дочь, услышав волшебное «гулять», и тянет бабушке руку, — топ-топ.

Я возмущенно смотрю на этих двух предательниц и тоже встаю.

— Давай я погуляю, мам. Я…

«Работаю и мало вижу Соню» — хочу закончить я, но мать украдкой бьет меня по заднице ладошкой.

— Успокойся! Вечером погуляете, — шикает она и уводит радостную Соню.

Ну вообще… я сажусь обратно, покосившись на Элиаса. Этот стервец сидит с абсолютно спокойным лицом, и только искорки веселья в его глазах выдают, о чём он думает. Моя мама слишком уж очевидна.

Они шуршат одеждой, гремит самокат, который мама достает из шкафа, пока мы с Элиасом сидим, сохраняя гробовое молчание, и спустя пару минут я слышу Сонино «Пока!» и хлопок двери.

Супер.

Элиас в ту же секунду разворачивается ко мне на стуле. Я приподнимаю вопросительно бровь, встретив его ироничный взгляд.

— Так что у тебя там случилось, Никольская? — интересуется он, разглядывая мое лицо. Наверняка у меня еще красные после слез глаза.

Я отвожу взгляд, рассматривая отсчитывающие секунды часы. Боже, как же хочется решить все одним махом, просто поплакавшись кому-то. Например, вот этому человеку, который жгет меня взглядом. Но у всего есть своя цена. Это только в детстве мы могли совершенно безвозмездно и наивно помогать просто так друг другу…

Тем более, Элиас слишком далек от подобных проблем. Он просто даже не поймет.

Я качаю головой, снова поворачиваюсь к нему, чтобы сказать «все окей» и вздрагиваю. Он сидит, подавшись вперед и поставив локти на колени и смотрит на меня так, будто готов прямо сейчас вытянуть и вытряхнуть из меня всё.

— Говори, Анастасия, — медленно произносит он, а я как-то тушуюсь от его тона, — я все равно от тебя не отвалю.

Чертов Бергман. Он все такой же настырный.