Любовь и всё, что её не касается - Арина Моралес Страница 28

В момент, когда сотрудник осматривал меня, я чувствовала унижение. Он же ищет наркотики… У меня… В голове не укладывается!

Всегда самоуверенная Катя в момент превратилась в изгоя. От её идеально уложенных локон не осталось и следа, рыжие волосы грязными паклями обрамляли грустное лицо.

Она сидела на скамейке возле актового зала, стараясь не поднимать головы. Одноклассники косились на неё и зло скалились.

Что ж, теперь она узнает жестокость, с которой сталкивалась я…

Казалось, что в нашем классе ничего не изменилось, наоборот кто-то предлагал сформировать отряд по поиску виновного.

– Хочешь играть в детектива, Игнатьев? – Резко сказал Игорь. – Забудь! Здесь не игры, а серьёзная ситуация!

– Так я с целью помочь! – Оправдывался одноклассник.

– Есть одна древневосточная мудрость «Не лезь» гласит она. – Сказала Ксеня. – Вот и ты не лезь!

– Спелись что ли? – Буркнул парень.

– Даня, послушай, – спокойно сказал Тоша, – если ты ничего не принимал, то и бояться нечего. При повторном анализе ничего не найдут. Главное никому левому не говорить, когда в больницу пойдёшь, чтобы не подмешали!

– Да, – рассмеялся Игорь, – как же точно ты подметил. Никому не говорите, ни левому, ни правому.

Потом Игорь внимательно посмотрел на меня и на Ксеню и покачал головой.

Его слова лишь подтвердили мои мысли: «Никому нельзя доверять!»

Для меня этот день мало чем отличался от предыдущих: насмешки, язвительные комментарии, крики вслед, подножки. Но для многих этот день был другим…

Например, для Кати и её подруг. На перемене я видела, как Катя с опухшими глазами выходит из туалета, озираясь по сторонам. Её лучшая подруга была окружена одноклассниками и те требовали, чтобы она рассказала, у кого покупают наркотики.

Люди вокруг проходили мимо, опустив голову. Никто не хотел вмешиваться… Равнодушие… Жестокость… Верные спутники нашей школьной жизни…

* * *

Комната была погружена в полумрак, на стенах отражался танец свечи.

Мы сидели полукругом на ковре, Павел Иванович увлечённо рассказывал об актёрском мастерстве. Вова о чём-то перешёптывался с Игорем, оба выглядели очень серьёзными и уставшими.

– Давайте сделаем несколько очень крутых, эффективных и полезных упражнений! – Хлопнув в ладони, сказал мужчина. – Эти упражнения вообще полезно выполнять, даже если вы не продолжите занятия в театре, но для актёрского мастерства они имеют тройную эффективность!

Следующие два часа мы разминали лицо и расслабляли мышцы, кривлялись, напрягая лицо. Гримасничали, как только могли, изображали разные эмоции, задерживали их на лице, вытягивали мышцы.

– Чем это полезно для нас, спросите вы? – Смеясь, говорил Павел Иванович. – Это снимает лицевые зажимы, тренирует каждую мышцу на лице, а их, между прочим, более трёхсот! Это больше, чем в любой другой части нашего организма! Каждая наша мышца за что-то отвечает: одна за мимику, другие за дикцию, третьи за артикуляцию. А всё это безумно важно в актёрском мастерстве!

Пожалуй, это самое весёлое, что было за последние дни. Наконец, я чувствовала эти положительные тёплые эмоции, которые согревали мою душу.

Попрощавшись с Павлом Ивановичем и ребятами, я выбежала на улицу, где меня ждала мама. Теперь она везде была со мной…

На крыльце театра меня догнал Игорь.

– Может, прогуляемся?

– Меня мама ждёт. – Улыбнулась я. – Можно у тебя спросить?

– Конечно, Маря.

– Зачем ты ходишь сюда? По тебе видно, что это не интересует тебя.

– Ну, это правда. – Усмехнулся он. – Я хожу сюда, чтобы смотреть на один набросок перед истинным шедевром.

– Что? – Рассмеялась я.

– На тебя я хожу смотреть, на тебя. – Смеясь, сказал Игорь и спрыгнул со ступеньки. – Увидимся в школе!

Мама стояла у машины, скрестив руки на груди. Когда я подошла к ней, она едва улыбалась.

– Как прошло занятие?

– Мне понравилось, было весело. – Улыбнулась я и села в машину. – Хочешь, дома перед зеркалом сделаем несколько упражнений?

– Давай! Вдруг во мне умерла актриса?

– Павел Иванович говорил, что никогда не поздно начать. – Рассмеялась я. – Представляешь, мы с тобой на сцене театра…

– Погорелого театра-то?

– Ну, мама! – Заливаясь смехом, воскликнула я.

– Я объективно смотрю на вещи, прости. – Смеялась она. – Розовые очки где-то потеряла.

– Вова сказал, что видит нас на сцене Большого театра.

– И что он там делал? Под сценой читал текст актёрам?

– Мама!

Звуки нашего смеха заполнили машину.

– А если представить на одно только мгновение, мам, ты бы хотела стать актрисой?

– Нет, я счастливый человек. – Сказала она, въезжая на парковку.

– При чём тут это? – Не поняла я.

– Счастливый человек никогда не уйдёт в искусство, где печаль двигатель творчества, как топливо для вдохновения. На грусти и печали можно зарабатывать, на счастье и радости – нет.