(не) беги от меня, малышка - Мария Зайцева Страница 28

А теперь и подавно не будет.

– Мам, а Иру будить? – шепчет Богдан, выходя из ванной.

– Нет, – так же тихо отвечаю я, – она болеет. Иди завтракать.

Квартира у нас двухкомнатная, но очень уютная с хорошим ремонтом. Дизайн, конечно, доморощенный - «Иришкин мэйд», но светло, пространства много и как-то всё по домашнему и под рукой.

Данчик лопает булку с шоколадной-ореховой пастой. Не самый лучший завтрак для ребёнка, но в борьбе за еду, пришла к выводу, что лишь бы ел мой ребёнок, хоть что-то. Потому что был момент, когда в Богдана нельзя было ничего всунуть. Не хотел и всё. А до подросткового возраста, когда мальчики начинают кушать, как мужчины, ещё далеко. Пришлось сделать послабление. Ему нужна энергия. Пусть и из быстрых углеводов.

– Пожалуйста, сынок, – прошу Богдашу, поправляя его густую чёрную шевелюру. Пальцы передают тактильное наслаждение. Волосы, как у отца. – Первый день в лагере. Запоминай всё, расскажешь, как что было.

– Обязательно, – серьезно отвечает сын.

Тихо с Богданом собираемся и также тихо покидаем квартиру, аккуратно прикрываем дверь, чтобы не разбудить нашу больную Ириску.

Мы выходим в чудесное летнее утро. День у меня будет напряжённый, но я настроилась, поэтому ничто меня из боевого настроения выбить не может.

Даже наш тренер Вадим Глебович, появившийся у подъезда, как чёрт из табакерки. Весь принаряженный, воняет одеколоном чуть ли не на весь двор. Богдан заценивает, радуется и бежит пожимать мужчине руку.

– Доброе утро, Лада Леонидовна, – масляный взгляд тренера шарит по мне. Пытается задержаться на лице, но безуспешно. Соскальзывает к груди. – Я подвезу вас.

Приходится натягивать улыбку, потому что ребёнок мой безумно рад и уже несётся к страшному чёрному внедорожнику.

Ставлю в голове три галочки.

Во-первых, Богдан больше не ходит в секцию к этому человеку.

Во-вторых, с Богданом придётся поговорить очень строго и сказать, что Вадим Глебович нам не друг, не брат и вообще никто. А я подозреваю, что враг.

В-третьих, у меня права валяются уже два месяца, а я себе не могу машинку купить. Мне уже всё равно, что ипотека. Тысяч за сорок можно приобрести милое корытце для поездок до работы и обратно. По крайней мере, у Богдана будет своя машина, а у меня - повод отказывать всяким тренерам.

Подвезёт он нас.

До наркоманского притона.

Грузимся в машину, едем.

Вадим что-то говорит, поглядывает на меня в зеркало заднего вида.

Физиономия у него довольная. Как у победителя.

Ничего, посмотрим еще.

Мило улыбаюсь, скромно сложив руки на колени. Сижу с Богданом на заднем сидении, но такое чувство, что рядом с водителем и терплю домогательства.

Нужно что-то спросить у Вадима, наводящие вопросы задать. Но взвесив все «за» и «против», просто не хочу себя выдавать, и сделать хуже. Все свои догадки я выложу Харитонову, когда кое-что проверю.

Детский языковой лагерь организован на базе «Дворца творчества и юношества» в центре нашего города. Первый раз провожаю Богдана до самого класса. Всё с ним смотрим, читаем расписание.

Обещаю забрать в пять вечера, сразу после работы. Он вначале недоволен, но встречает друзей из гимназии, и всё становится на свои места.

Я отпускаю его. Стою ещё некоторое время, смотрю, как мой мальчик убегает по коридору с такими же как и он. И появляется в голове философская мысль о том, что я просто обязана его отпускать, нельзя держать у юбки вечно. Он вырастет, у него должна быть своя семья. Такая, какой у меня нет.

По этому поводу я даже немного грущу и решаю, что после работы загляну в аптеку и куплю тест на беременность. Пусть будет второй ребенок.

Вадим меня ждёт.

У него, видимо, других дел нет. Стоит у своего внедорожника, разговаривает по телефону. И я понимаю, что первое впечатление, которое он произвёл на меня, является истиной. Это бандит. Самый настоящий. Возможно, не сидел, потому что работает для отмазки глаз с детьми, но от этого мне не легче.

Если резко отказать сейчас, то можно подставить себя и выдать свои догадки.

Решаюсь играть забитую скромницу.

Мне идёт, и я умею.

– Это так неудобно, – говорю подошедшему ко мне мужчине. – Я бы хотела прогуляться.

– Нет ничего неудобного, – в его голосе появляется твёрдость. Это он вчера робел, теперь, когда я краснею и глазки опускаю, смелым становится. – Богдан предупредил, что вы скромная и тихая, но не думал, что это так приятно.

Ставлю ещё одну галочку в голове. Богдану отныне запрещено разговаривать с посторонними о маме.

И сватать тоже запрещено. Выбрал, блин, мамочке кавалера.

– Присаживайтесь, – он настойчиво, почти насильно усаживает меня на переднее сидение.

Интересно, а чем занимаются наши полицейские, отдел по борьбе с наркотиками? Может, его уже пасут? А тут я…

Господи, какой кошмар! Вот это я попасть могу!

– Что-то случилось?

– Утюг выключила?! – выкрикиваю. Первое попавшееся в голову.

– Поворачиваем? – обеспокоенно спрашивает Вадим.

– Нет-нет, там Иришка с работы позвоню, – беспокоюсь я.

– Из-за утюга что ли? – усмехается водитель, везёт меня к моему офису, даже не спросив, где я работаю.

Знает. Либо уже документы в спортивной школе посмотрел, либо Богдан мой проболтался.

– Знаете, Вадим Глебович, мы с Иришкой в своё время потеряли квартиры в пожаре. Сгорело дотла наше жильё. Меня на руках пожарный вынес из огня. Вообще-то, должна была умереть. Поэтому включённый утюг так сильно меня пугает.

– Понял, – вникает в суть Вадим, выворачивает с проспекта к зданию офиса. Вытягивает шею, глядя на стоянку машин. С его губ срывается фраза, которая делает предстоящий день ещё сложнее и тяжелее. – Харитоныч новую тачилу купил.

Я в этот момент умираю на секунду. Харитонов - мой босс. Купил новую машину. И бандит, закупающий в аптеке препараты без рецепта, знаком с ним.

Даже Пётр Григорьевич Алексеев, который стоит на крыльце нашего офиса…

Господи, в самом деле, Петр стоит! Настоящий, не иллюзии!

Я в Москве еще, что ли?

Сон или бред какой-то!

Вадим открывающий мне дверь и целующий на прощание руку. Слюняво и противно.

Босс, наблюдающий за этой эпичной картиной с крыльца кровавым ревностным взглядом. Пётр Григорьевич невероятно хорош, в дорогом синем костюме, по-столичному лощеный, привлекает внимание женской половины работниц. Но я подхожу к нему, смотрю в его тёмные глаза и понимаю, что… Не могу ему довериться. Учитывая вновь вскрывшиеся обстоятельства, от которых я до сих пор в ступоре.