Осколки разбитого неба - Татьяна Минаева Страница 28

- Предлагаю пойти куда-нибудь поесть, - проговорил Нечаев, проводив взглядом юркнувший под мост прогулочный теплоход.

- Я не против, - ответила Аня, повернув к нему голову.

- Есть какие-нибудь предпочтения? – поинтересовался Андрей, прикидывая, куда здесь можно сходить перекусить.

Сам по себе центр он знал хорошо, но это знание совершенно не распространялось на всяческие едально-питейные заведения, тем более что пафосные места Аня не любила.

- Мне без разницы, - Скворцова пожала плечами. – Можно поехать куда-нибудь поближе к дому.

- Нагулялась? – Резкий порыв ветра заставил Аню поежиться, и Андрей прижал ее плотнее к себе.

- Просто тут везде куча народа, - положила она свои ладони поверх его рук. – Андрей, - после короткой паузы снова заговорила она, - зачем ты все это делаешь? – Она повернулась к нему лицом. – Я ведь понимаю, что все эти прогулки… все это тебе скучно. До того, как ты… как Паша тебе все рассказал… все иначе было. А теперь… - Она передернула плечами и отвернулась обратно к реке. – Я не хочу, чтобы ты мне что-то доказывал, и жалеть меня тоже не нужно.

- Я не собираюсь тебя жалеть, - тон Нечаева стал жестче, но из кольца своих рук Аню он не выпустил. – С чего ты взяла, что я тебе что-то доказываю или жалею тебя?

- Потому что, когда люди узнают… - Аня вздохнула и опустила голову, – на меня иначе начинают смотреть. И ты тоже стал на меня смотреть иначе, Андрей. Ты можешь сейчас говорить, что это не так, но… - Она едва уловимо покачала головой и опять положила ладони на его руки. – Я просто чувствую это. Кто-то ахать и охать начинает, у кого-то интерес непонятный просыпается, а кто-то начинает смотреть с брезгливостью. Даже если человек старается вести себя как прежде, все равно отношение у него меняется, пусть он этого и не показывает открыто. Мне двенадцать было, но я все равно все это замечала и понимала, да и потом тоже…

- Я не жалею тебя, Аня, - Андрей взял ее кисти в свои руки и сжал их. – Да, мне действительно жаль, что это случилось с тобой, но это совершенно другое, это не жалость к тебе. Все это… у меня просто в голове не укладывается… Ты ведь была ребенком. - Он с силой стиснул Анины руки. Ей даже стало немного больно, но вида она не подала.

- Не таким уж и ребенком, - горько усмехнулась она. – Я все понимала. И что происходит, когда… в общем все. Потом в больнице, на суде… Иногда я думаю, что было бы проще, если бы я младше была.

- Все хорошо будет, Анют. - Он развернул ее к себе лицом и прижал к груди.

- Андрей, я не хочу, чтобы ты пытался исправить что-то. - Она опустила веки и прильнула к нему щекой. – Мне это не нужно.

- Я этого и не собираюсь делать, - коснувшись губами ее макушки, проговорил Нечаев. – Мне это тоже не нужно, да и не стал бы я. Мне ты нужна, я хочу быть рядом с тобой.

Он говорил чистую правду. Он так чувствовал. Почему не почувствовал раньше, Андрей не знал. Он, наверное, не привык к таким женщинам, как Аня: ранимым, нежным, настоящим. Встречал ли он таких прежде, Андрей понятия не имел. Может быть, и встречал, но всегда проходил мимо, не считая их достойными внимания. Что уж там, он и Аню не замечал до этого тупого спора, а потом… потом все пошло наперекосяк. Из всех женщин, которые у него были, он ранил именно ту, которая меньше всего этого заслуживала. При малейшем воспоминании того разговора в его кабинете, у него желваки начинали ходить по скулам, а взгляд становился жестким. Поиграл, нечего сказать.

Аня потерлась щекой о его грудь. Она слишком устала быть одна, ставить под сомнение правдивость его слов у нее не осталось сил. По крайней мере сейчас. Она чувствовала его тепло, свежий аромат его одеколона, его руки на своем теле, и думать о чем-то еще ей не хотелось. Для этого у нее еще будет ночь.

- Может, все-таки зайдешь? – в очередной раз спросила Аня, теребя в руках застежку зонтика.

К вечеру небо заволокло тучами, на завтра обещали дождь с грозой. О том, что бирюзовый зонт с утятами все еще лежит у него на подоконнике, Андрей вспомнил только сегодня утром и, наконец, отдал его Скворцовой.

- У тебя завтра собеседование, - напомнил он. – Тебе нужно как следует отдохнуть.

- Я не устала. - Аня оставила в покое застежку и посмотрела ему в глаза. – Так не хочется, чтобы вечер заканчивался… - призналась она и взяла Андрея за руку.

- Ладно, - нехотя сдался он.

Сегодня он собирался приехать домой пораньше, дел в офисе накопилось порядком, нужно было обдумать некоторые моменты, да и Ане стоило бы подготовиться к завтрашнему дню. Он никогда не шел на поводу у женщин и делать исключение для Ани не собирался, вот только отказать ей оказалось слишком трудно. Андрей посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Еще дорога домой, вечерний душ…

Видимо, эти мысли отразились на его лице, потому что Аня опустила руку и склонила голову.

- Вообще ты прав, - пытаясь не казаться расстроенной, проговорила она. – Мне нужно выспаться, тебе завтра тоже на работу. Извини.

- За что ты извиняешься, Ань? – Он забрал у нее зонт и провел ладонью по её руке.

- Проводишь меня? – спросила она, оставив его вопрос без ответа.

Оба они понимали, за что именно она просит прощения, но развивать эту тему Ане не хотелось. Она и без того чувствовала себя неловко, а таких вариантов ответа, чтобы можно было быстро свернуть тему, в голову не приходило.

- Думаю, полчаса ничего не решат. - Ощущая смятение Ани, Андрей решил не давить на нее. – Если твое приглашение еще в силе.

Он почувствовал легкий укол стыда – не так часто Аня его о чем-то просила. Андрей посмотрел на окна квартиры Скворцовых. Света не было. Значит, брат ее еще не вернулся, и ей снова предстоит провести вечер в одиночестве.

- Конечно, в силе, - подняв взгляд, тут же отозвалась Аня.

Глаза ее блестели теплым живым блеском, и, хоть Аня старалась не показать этого, Андрей чувствовал, что она рада.

Сегодняшний вечер был действительно замечательным. Говоря откровенно, ему и самому не хотелось, чтобы он заканчивался, хотя порой его начинало пугать то, насколько сильно он привязывается к Ане. Ему было приятно находиться с ней, он скучал по ней, когда ее не было рядом, и с каждым разом все сильнее ждал встречи. В его жизни было немало романов, но те чувства, которые вызывала в нем эта девчонка, были особенными, не похожими на то, что он испытывал ранее к другим женщинам. Сказать, что же будет дальше, Андрей не мог, да и не желал он загадывать. Аня ему действительно нравилась. С ней было хорошо, к тому же он чувствовал ту любовь, с которой она тянулась к нему, чувствовал ее искренность. Прежде, когда весь его интерес к ней ограничивался спором, это скорее забавляло, льстило ему, не более. Сейчас же все изменилось. Неожиданно для самого себя он понял, что ощущает ответственность. За Аню, за все, что происходит с ними, за себя с ней.

Сегодня он снова ушел с работы ровно в шесть, хотя следовало бы задержаться и просмотреть кое-какие бумаги. Но бумаги могли подождать до завтра, а с Аней они не виделись уже три дня. В обеденный перерыв, когда они разговаривали по телефону, она призналась, что соскучилась. Она рассказала, что сходила на два собеседования, но все это оказалось лишь пустой тратой времени, что брат снова работает допоздна, что завтра она поедет в больницу к бабушке Томе… Андрей чувствовал, что она грустит, просто чувствовал это и все. Пусть она пыталась казаться веселой и не выдать себя. Он четко представлял себе ее, стоящую возле окна с телефоном в руках или бесцельно бродящую из комнаты в комнату по пустой квартире. Ей было тесно в ее маленьком мире, но она не умела жить вне его. Вне стен ее мира было слишком много темного, злого, циничного, и скрыть это не могли ни яркие краски, ни все то захватывающее и искристое, чем была богата жизнь снаружи.