Как исправить прошлое - Сара Вуд Страница 28

– Есть еще варианты? – невозмутимо справился Джованни.

– Нашла бы хорошего психоаналитика.

– Ничего подобного! Пошла бы ужинать со своим любимым. Так мы и поступим. И если не хочешь, чтобы у деда были неприятности, то снова сыграешь роль счастливой невесты. Найдешь что надеть, соответствующее такому праздничному поводу?

– Черное? – предложила она.

– В обычном случае я бы сказал – да. Но мне нужно, чтобы мы бросались в глаза. Я заказал столик в центре зала. Есть что-нибудь, от чего все ахнут?

Тина опустила глаза, вспомнив о своем ярко-алом платье доступной женщины. Она купила его на распродаже, соблазнившись порочностью, и ни разу не посмела его надеть.

Хочет, чтобы все ахнули? Все и ахнут!

– Пожалуй, найду что-то вроде, – скромно сказала она и изобразила невинную улыбку.

Тина глубоко вздохнула. Она уже выспросила деда, как он, как Адриана, как погода, как путешествие. Теперь пора приступать к главному.

– Дедушка, у меня для тебя сюрприз. Не хотелось говорить об этом по телефону, но нужно, чтобы ты это услышал именно от меня.

– Ты не заболела, Тина? – забеспокоился он.

– Нет-нет! – вскричала она, чувствуя глубокую ненависть к Джованни. Никогда в жизни она никого не обманывала! – Я... я, дедушка, обручилась...

– Что? Обручилась? С кем? – всполошился он. – Да ты даже ни с кем не встречалась, когда мы уехали!

– Я знаю, – сказала она, теребя пояс банного халата. Не станет она говорить деду, что это Джованни. Не дай Бог, бросит все и приедет до того, как она успеет разделаться с «женихом».

Тина закусила губу. Зеленые цифры на часах подсказывали, что этот разговор следовало начать еще час назад. Через двадцать пять минут приедет Джованни, а она еще полуголая. И полунакрашенная. Неизвестно, что важней, потому что к такому платью полагается основательный макияж.

– Не хотела говорить тебе по телефону, – похоронным тоном сказала она, – лучше бы, конечно, по-человечески, но так случилось, у меня уже есть кольцо – кольцо, кстати, умопомрачительное. И Мэрион все знает, и наверно, другие заметят тоже, потому что мне не хочется его снимать, – прибавила она правдиво, – и меньше всего мне хочется, чтобы ты узнал это не от меня. Так что вот, я тебе сказала.

– Но, голубка моя, кто же завоевал так вдруг твое сердце? Ты его любишь? Понастоящему? До смерти?

Она помедлила секунду и решила, что тут уж можно сказать то, что чувствуешь в самом деле.

– Да! Люблю! Безумно, страстно, до неприличия! Не знаю, почему, это как бы против моей воли, но он не выходит у меня из головы, и когда я вижу его, меня так заносит от чувств, что даже страшно, потому что скажи он мне прыгнуть с ним со скалы – прыгну с радостью!

– С ума сошла! – ласково изумился дед. – Но кто же?.. – Тут он отстранил трубку, и Тина слабо услышала возбужденный голос Адрианы. – Что?.. Да... Черт, Тина! Позвони мне попозже! Мне надо идти, Лал сейчас нет, а Адриана упала. Пока, девочка моя! Позвони обязательно!

Трубка умолкла. Тина тупо смотрела на нее, все еще пораженная тем, как сама описала свои чувства к Джованни. Слова так и лились! Но это ведь для того только, чтобы дед не подумал, что она приняла необдуманное решение, верно?

Как он сказал – «С ума сошла»? Ох, да вот же он, выход! Как же она раньше не поняла! Дед наверняка решил, что она спятила, – пусть и остальные думают так же... Ну, не вполне спятила, но – почти. Раз Джованни хочет, чтобы на него пал отблеск ее безупречной репутации, значит, все, что ей надо сделать, – это... Тина ухмыльнулась. Вот ключ к успеху! Ключи ведь могут и открывать, и закрывать!

Успех плана Джованни зиждется на ее репутации, на ее известных всем здравом смысле, опыте, добропорядочности. Следовательно, если она начнет вести себя странно, непривычно, нехарактерно, всякий решит, что у нее поехала крыша. Платье – повод номер один для таких выводов. Все, что она делает отныне, должно быть слегка не в масть...

Конечно, грубя таким образом, план Джованни, можно запросто погубить и свою репутацию. Впрочем... Потом, когда он уедет, она сошлется на стресс, на усталость, на потрясение. Скрестим пальцы и будем надеяться, что за прошлые заслуги и старательную работу ей простят все, что бы она ни выкинула.

Если повезет, обручение с Джованни тоже будет воспринято как одно из ее безумств. Может быть, люди поймут все правильно, как есть: Джованни – манипулятор, использовавший ее, чтобы восстановить свое имя.

Нет, она не позволит себя использовать! Черт возьми, не у него одного есть воля!

Цифры на часах тревожно мигнули. Быстро! Лицо. Волосы. Платье. Вихрем пронесясь по спальне, через двадцать минут Тина была готова – и сама не своя от того, какую личину на себя надела.

Вертихвостка! Ну, подумала она виновато, косясь на себя в зеркало, по крайней мере все ахнут – уж это наверняка.

Блестящая черная масса волос подобрана высоко на затылке, но несколько непослушных прядей оставлены на свободе. Очень сексуально. Оттого, что волосы зачесаны вверх, челка спустилась ниже, и ярко-синие глаза с тщательно наложенными тенями кажутся просто огромными. Специально подобранный тон скрыл все миленькие веснушки, лицо теперь покрыто ровным загаром. Вообще не лицо, а сплошные глаза и рот, усмехнулась Тина, прибавила губам чуточку блеска и погримасничала немного, смеясь над собой.

Сделав полуоборот, проверила, как сидит юбка. Вырез на спине такой глубокий! И вообще верх обнажен по максимуму, хмыкнула она, покачивая гигантскими серьгами. Наглое алое платье из категории «вывернись наизнанку, чтобы заполучить его» – глубокий вырез, тесный лиф, многослойная оборчатая юбка из восхитительно шуршащей тафты и спина, обнаженная ниже талии. Единственный способ выжить в этом наряде – это вести себя соответствующим образом, вызывающе.

Раздался звонок в дверь. Тина схватила сумочку, закрыв глаза, взмолилась: Господи, дай мне сил выпутаться из этого! – и сбежала по лестнице.

Глубоко вздохнула. Провела рукой по прическе – непокорные прядки там, где нужно. Собралась с силами. Открыла дверь.

– Привет! Я уже готова! Ты удивлен? – И, даже не взглянув на Джованни, широким шагом прошла мимо него. – Поехали! Я умираю с голоду!

Поглядела через плечо и несколько потеряла самообладание – отчасти потому, что сам Джованни выглядел упоительно, и сердце ее заколотилось, отчасти же потому, что он, казалось, был невероятно доволен тем, как выглядела сама Тина.

Даже на расстоянии в дюжину шагов было слышно, как он тяжело дышит, видно, как вздымалась под черным смокингом его грудь. Он провел языком по губам и послал Тине тяжелый от страсти взгляд, отчего ее губы сами собой раскрылись.

– Что-то не так? Ты же сам сказал, чтобы все ахнули!

– Сказал-сказал, – дернул Джованни уголком рта, по-прежнему не сходя с места, и продолжил неторопливо изучать ее с головы до пят. Взгляд этот ласкал, как нежное прикосновение, и длился так долго, что Тина почувствовала, как становится красной в тон платью. – Ты сообщила деду, что мы обручились? – вскользь спросил он.