Магия лета - Кэтрин Коултер Страница 28

Фрэнсис почувствовала, как матрац прогнулся под тяжестью Хока. Она затаилась, но тот оставался на своей стороне кровати. Через несколько минут она уверилась в своей полной безопасности и невольно подумала о том, что впервые в жизни проводит ночь в одной постели с мужчиной. Это казалось очень странным и нервировало ее. Прошло довольно много времени, прежде чем Фрэнсис поняла, что ее муж крепко спит.

Он повернулся на живот… потом снова на спину.

Потом он начал похрапывать.

Фрэнсис скрипнула зубами и с головой зарылась под подушку.

Проснувшись, она обнаружила, что находится одна в спальне. Вчерашние спазмы исчезли бесследно, зато тошнота вернулась, стоило только подумать о долгих часах в тряском экипаже. Хорошо хоть, ее достойный супруг проявил галантность и удалился до того, как она проснется!

Фрэнсис посмотрела на часы, стоявшие над камином. Еще не было и шести часов утра. Она со вздохом села в постели: «Хочешь не хочешь, а приходится вставать и одеваться. В конце концов это необходимо, так как его отец болен и, возможно, умирает».

У кровати так и стоял таз с водой, в котором Хок накануне смачивал тряпку, чтобы отереть ей лицо. Не прошло и десяти минут, как Фрэнсис умылась, закрутила волосы все в тот же тугой пучок и нацепила очки. Она была уже на нижних ступеньках лестницы, когда снизу послышался голос Хока, который едва не заставил ее обратиться в бегство.

— С моей стороны было бы бесчеловечно поднимать ее с постели, но как же все-таки жаль терять целый день!

— Раз выбора нет, то нечего и переживать, — рассудительно заметил Граньон в ответ на сетования хозяина.

Да уж, выбор у меня теперь невелик.

«Мог бы проявить хоть немного сочувствия, хотя бы для виду, — подумала Фрэнсис, поджав губы. — Ему совершенно все равно, что со мной и как я себя чувствую!»

Она сошла по лестнице как воплощение оскорбленного достоинства.

— Мне бы хотелось позавтракать, милорд, прежде чем мы выедем.

— Фрэнсис! Какого дьявола ты не осталась в постели?

— Я… э-э… дело в том, что мой желудок… словом, мы можем ехать, милорд.

— Филип, — поправил Хок.

— Да, конечно. Филип.

— Ты уверена, что можешь продолжать путь?

Он смотрел так пристально, что Фрэнсис с трудом подавила желание отступить на несколько шагов. В отместку она сощурилась сильнее обычного.

— Да, я уверена.

Завтрак прошел в полной тишине. Полчаса спустя Фрэнсис уже стояла у распахнутой дверцы экипажа.

Хок заметил тревогу на ее лице и уже решил подойти, когда она решительно повернулась, поднялась на подножку и исчезла в глубине экипажа. Он одобрительно кивнул. Его жена не была неженкой, вовсе нет. В ней не было ни грана сходства с плаксивой и хрупкой леди из общества — наоборот, выдержки у нее хватало. Тем не менее он дал Граньону распоряжение останавливаться каждые два часа.

Фрэнсис оценила его заботу, но так и не смогла выдавить из себя даже несколько слов благодарности.

Когда они достигли Джедбурга и остановились на ночлег, в ее голове не было и намека на боль. Не было никакой веской причины, чтобы еще раз отказать в близости мужу. На секунду ее охватило искушение снова глотнуть лекарства от колик, но она понимала, что второй раз этот номер не пройдет.

За ужином она вложила в свою роль серой мышки все имеющиеся артистические способности.

— Этот бараний рубец меня доконает, — пожаловался Хок.

В ответ Фрэнсис потянулась за добавкой.

— Я вижу, сегодня с твоим здоровьем все в порядке, — заметил он, глядя, с каким аппетитом она поглощает кушанье.

Она уронила вилку, проклиная себя за отсутствие выдержки, за то, что на ее лице против воли отразилось все отвращение, которое она чувствовала при одной только мысли о близости с мужем.

— Это смешно и глупо, Фрэнсис, — сказал Хок со спокойствием, которого не чувствовал. — Я спрашивал о твоем самочувствии, а вовсе не о том, сможем ли мы сегодня переспать.

В эту минуту он не был уверен, что сможет исполнить проклятые супружеские обязанности, даже если она охотно согласится.

— Прошу прощения, милорд, — ответила Фрэнсис, не поднимая глаз от тарелки с недоеденным бараньим рубцом. — Мое здоровье действительно в полном порядке. Благодарю вас за то, что давали мне возможность отдыха по дороге. Я не привыкла путешествовать в закрытом экипаже.

— К чему же ты привыкла?

— Ездить верхом или ходить пешком.

— У меня нет запасной верховой лошади, а пешком до Йоркшира идти слишком долго.

— Разумеется, милорд.

Хок окинул Фрэнсис безнадежным взглядом. Чего ради он вступил с ней в светскую беседу? Но потом ему стало смешно. Стоило только вспомнить, из каких соображений он остановил свой выбор на этом бесцветном создании, и все сразу становилось на свои места. Он не хотел жену-болтушку — и вот перед ним сидело молчаливейшее в мире существо. Он не хотел красавицу — Фрэнсис могла отпугнуть от себя и тролля. Ему стоило только сообщить ей свои требования — и она подчинялась им беспрекословно. Он получил все, чего хотел, и даже в избытке!

— А кроме меня, ты видела мужчин? — вдруг спросил он.

Фрэнсис прекрасно поняла вопрос, но ответила с наигранным простодушием:

— Вы, должно быть, заметили, что «Килбракен» не женский монастырь. Там можно встретить представителей того и другого пола, милорд.

Филип.

Она промолчала, вертя свой бокал.

— Я имел в виду: видела ли ты других мужчин обнаженными?

— Да, конечно.

— Что? — Хок выпрямился на стуле. — Как это могло случиться?

— Я говорю не о мужчинах, а о мальчишках и, конечно, о моем младшем брате Алексе. У мальчиков на теле волос нет.

Хок воспринял это как насмешку, но потом пожал плечами. Фрэнсис не могла его вышучивать — для этого она была слишком тупой и унылой. И слишком уродливой, слишком. Ну не то чтобы уродливой, а… как бы это сказать…

— Тебе придется привыкать к тому, как я выгляжу…

— Я понимаю это.

— …точно так же, как я стараюсь привыкнуть к тому, как выглядишь ты.

Ей захотелось размахнуться и влепить ему пощечину. Но против желания она ответила скучным голосом:

— Надеюсь, вы никогда ко мне не привыкнете.

— На сегодня ты можешь выбросить этот вопрос из головы. У тебя будет отдельная спальня.

— Очень хорошо.

Фрэнсис отчаянно сощурилась, и Хок невольно отшатнулся. Она склонилась над тарелкой, чтобы скрыть торжествующую улыбку.

Через два дня они достигли Йорка. Лошади плелись шагом, и Хок едва держался в седле. До Десборо-Холла оставалось еще пятнадцать миль.