Так становятся звёздами. Часть 1 - Екатерина Оленева Страница 27

Да, она должна позаботиться о благополучии матери. И вовсе не собирается слагать с себя эту ношу. Но граф Фейрас хотел всего, сразу и слишком быстро. Чтобы добиться желаемого, Гаитэ сначала нужно получить рычаги управления на Фальконэ, пока же её положение столь шатко, что любое неосторожное движение повлечёт за собой не спасение Стеллы, но её, Гаитэ, падение. А возможно даже и гибель.

Единственная надежда, единственный козырь в этой игре против превосходящего по всем фронтам противника, это болезнь Торна и те преимущества, что давал Гаитэ тот самый Дар, за который когда-то семья от неё отреклась.

Нужно доказать свою полезность, необходимость, незаменимость, чтобы Фальконэ согласились хотя бы выслушать её просьбу.

Войдя в комнату, Гаитэ подошла к зеркалу, внимательно вглядываясь в своё отражение. Она была красива, но красота эта была аскетичной, классически тонкой: бледная кожа, густые, тяжелые, тёмно-русые волосы, большеглазое лицо. С таких лиц рисовать святых, а не куртизанок.

Вся жизнь Гаитэ была направлена на подавление чувств, любого проявления чувственности. Её с малых лет готовили в монахини, а не блистать при дворах.

Гаитэ не верила, что способна внушить мужчинам столь горячую страсть, чтобы те согласились выполнять её прихоти. Более того, привыкшая смотреть на вещи прагматично и трезво, она вообще не верила, что кто-либо из женщин смог бы сотворить такое чудо. Мужская страсть и вожделение столь преходящи, что строить на них собственное благополучие так же глупо и безответственно, как возводить фундамент дома на зыбучем песке — рано или поздно пески тебя поглотят, в лучшем случае оставив не с чем.

Все власть имущие мужчины прагматичны и жестоки. Рассчитывать обуздать и подчинить их с помощью любви так же глупо, как сесть на жеребца горячих кровей, вооруживших лишь тоненькой шёлковой уздечкой — тебе сломают шею и выбросят из седла на первом крутом повороте, а может и раньше.

Увы, но люди только тогда считаются с тобой наверняка, когда зависят от тебя. И Гаитэ благодарила Духов и Создателя за то, что они дали ей возможность накинуть аркан на одного из необузданных сыновей Фальконэ.

Причём если верить слухам, на того самого, кого сам император выделял как своего любимца.

Гаитэ всегда ревниво относилась к врачеванию, но на этот раз дело было не просто в облегчение мук страждущих (большой вопрос, вызывали ли в ней сочувствия эти страждущие); от этого зависело её будущее и, возможно, будущее всех земель под её протекторатом.

Заперев дверь, Гаитэ открыла заветный сундук, что по её приказу доставили в императорский дворец ещё накануне вечером.

В монастыре для приготовления микстур и лекарств у неё была своя лаборатория. При первом же удобном случае нужно будет вытребовать у Торна место для сходных целей. Учитывая обстоятельства, Гаитэ надеялась, что сделать это будет не так уж сложно.

Одному из слуг было велено отправляться в покои к Его Светлости и узнать, когда господину Торну будет угодно принять свою будущую невесту.

У Гаитэ промелькнула мысль послать записку с объяснением цели своего визита, но, не имея уверенности, что письмо не прочтут чьи-то любопытные глаза, она решила ограничиться устным изъяснениями, не доверяя ничего лишнего бумаге.

Отложив всё необходимое для первичного осмотра, она беспощадно затянула волосы на затылке в тугой узел и спрятала их под чепец, чтобы не мешались.

Слуга вернулся быстро и с поклоном доложил, что Его Светлость готовы принять Её Милость незамедлительно.

Всучив парню тяжёлый поднос, в целях дополнительной стерилизации и сокрытия от ненужных глаз своего истинного содержания, накрытый корпией, Гаитэ решительно направилась по крытой галерее в другое крыло дворца.

Днём здесь было многолюдно. Слуги сновали туда и сюда, прибирая всё после бурного празднества. Многие бросали любопытные взгляды в сторону Гаитэ, но ненужных вопросов никто задать не посмел. Госпожа Удача была благосклонна: ни Эффи, ни Сезар ей не встретились и до комнат Торна Гаитэ добралась без приключений.

Но, постучав, отворила дверь, опешила. Впрочем, «опешила» слабое слово для описания её эмоций на тот момент.

По непонятной причине, подходя к двери и услышав странные звуки, похожие на сдавленные крики или всхлипы, Гаитэ ни коим образом не связала их происхождение с тем, что предстало перед её глазами, стоило двери открыться.

Она застыла, наблюдая обнажённую, грудастую девицу с распущенными по безупречной фигуре волосами. Та сидела на коленях, а сзади, словно умелый наездник на своевольной кобыле, пристроился Торн. За спиной девушки можно было видеть лишь верхнюю половину его тела, скромно прикрытую рубашкой, но это не спасало положение — картина в целом была красноречива и так далека от целомудрия, как луна от солнца.

С громким стоном удовольствия откинув голову, Торн уставился на Гаитэ с таким выражением, что сомневаться не приходилось — сиё непотребное представление он устроил специально в её честь.

— О! Да у нас гости? — насмешливо протянул он, довольно похлопав по пышному бедру девицы. — Прости, любимая, но я не ждал твоего визита так скоро.

Девица фыркнула, словно подавилась смешком, явно очень довольная.

Интересно, что, по мнению Торна, должна была в этот момент испытать Гаитэ? Ревность? Восхищение? Унижение?

Что творилось в его голове, прямо за тигриными глазами, по молодости лет ещё пока выразительными?

— Вы в своём уме? — холодным, как лёд, голосом, проговорила Гаитэ, чётко выговаривая каждое слово.

— Поставьте поднос на стол, — не дожидаясь ответа, велела она слуге.

Поддев носком мягкой атласной туфельки валяющееся на полу платье, явно не служанке принадлежащее, добавила:

— Помогите даме одеться и немедленно проводите её отсюда.

Девица недовольно надула губы и повернула голову, явно в ожидании, что Фальконэ, никогда не отличающийся мягким и спокойным нравом, поставит зарвавшуюся нахалку на место.

Гаитэ, сощурившись, задержала взгляд на своей возможной будущей пациентке.

Торн ожидания любовница обманул, поднявшись с постели и набросив на широкие плечи бархатный халат.

— Но Бернадетта не собиралась пока уходить, — с ухмылкой сообщил он.

— Не понимаю, в какие игры играете вы, но предупреждаю, что я играть по вашим правилам не намерена, — спокойно отчеканила Гаитэ. — Смешно слышать о том, что вы не ждали гостей после предупреждения о моём визите. Я прибыла с намерением осуществить то, о чём мы договаривались накануне, но, если вы не нуждаетесь в моей помощи, буду рада оставить вас… с Бернадеттой.

— О! Не стоит так быстро поддаваться ревности. Бернадетта всего лишь помогает мне…

— Видимо, ваше недуг распространился дальше, чем я думала, нарушив способности мыслить логически. Причина моего негодования кроется совсем в другом, но, если вам приятней видеть её в ревности, не стану мешать.