Многосерийный соблазн - Джосс Вуд Страница 27

Леви покачал головой и отвернулся к плите. Джулс коснулась его руки.

– Что ты знаешь об их ссоре?

– Немного. Ты же знаешь Ноя, он не из болтливых.

– И я не имею понятия, – встряла Дарби.

– Я расскажу, когда смогу, – ответила Джулс и поспешила сменить тему. – Так что там у тебя за грандиозная новость?

– Это касается мамы.

Леви нахмурился.

– А что не так с мамой?

– С ней все в порядке, – улыбнулась Дарби. – Просто у нее прошлым вечером было пылкое свидание. С танцами.

«Хорошо бы с владельцем кофейни», – подумала Джулс. Не считая того, что он сексуален, он может пополнять их запасы кофе. Да, это не очень-то красиво, но Джулс была готова поощрять эту связь в угоду своей кофезависимости.

– Она ходила в клуб? С кем? – Леви готов был взорваться.

– Не в клуб. Но она танцевала сальсу.

– Откуда ты знаешь? – скептически нахмурился Леви.

– От подруги друга. А позавчера у мамы был романтический ужин.

Неужели это были разные парни? Мама, вперед!

Джулс ухмыльнулась, но Леви выглядел так, словно хочет кому-нибудь оторвать голову.

– Кто он? Чем занимается? Ты знаешь его? Я пойду и поговорю с ним.

Джулс захихикала.

– Успокойся, Рэмбо. Мама имеет право немного повеселиться.

– Повеселиться – это сыграть в боулинг или в гольф, а не танцевать сальсу и ходить на свидания!

– Мама долго была одна. Если ей это надо, то почему нет? Пусть хоть кому-то будет хорошо, – вмешалась Дарби.

Леви закрыл уши руками.

– Заткнись, Дарби! Я серьезно.

Дарби рассмеялась, наслаждаясь его бешенством. Она посмотрела на Джулс, их взгляды встретились.

– Мама не единственная, кому повезло, – одними губами сказала Джулс.

Улыбка сошла с лица Дарби.

– Ной? – спросила она одними губами.

Ну а кто еще? Джулс кивнула.

Убедившись, что Леви все еще затыкает уши, Дарби тихонько продолжила:

– Ты в порядке?

– Ага. Просто немножко сбита с толку.

– Он был хорош?

Джулс приложила руку к сердцу.

– Великолепен.

– Что происходит?

Джулс обернулась и увидела в дверях Ди-Джей, с любопытством взирающую на них.

– Мама танцует сальсу и встречается с двумя парнями. Я схожу с ума, а Джулс совсем не спит. И еще они с Дарби общаются ультразвуком. – Леви оторвался от плиты и обвиняюще указал на сестер ножом.

Ди-Джей посмотрела на всех по очереди.

– Леви, твоя мама заслуживает немного веселья. Джулс, если я не ошибаюсь, тоже хорошо вчера провела время, и именно это они и обсуждают с Дарби.

Встав за спиной у Леви, Ди-Джей указала пальцем в потолок.

Ной?

Ну а кто же еще…

– Я чувствую движение воздуха позади себя, Ди-Джей! – прорычал Леви. – Хватит уже разговоров о сексе. Я не хочу знать кто, когда и с кем. Никогда. – Леви бросил тяжелый взгляд на Джулс. – Мне надо кому-нибудь набить морду?

Джулс помотала головой:

– Нет, со мной все в порядке.

Леви скептически посмотрел на нее.

– Хорошо. Потому что мне не хотелось бы драться с лучшим другом. Кстати, ты не могла бы найти его и сказать, что завтрак готов?

Похоже, Леви тоже неплох в искусстве безмолвной коммуникации…

Джулс отправилась к Локвуд-Хаус и, как в детстве, взобралась по решетке, увитой плющом, к окну в детской спальне Ноя. Черт, она нарушает границы частной собственности, а ведь ей уже не десять лет.

Джулс знала, что через месяц после смерти Бетан Итан закрыл дом и переехал в городскую квартиру. Она вспомнила, как ее родители обсуждали его отвратительное поведение, но тогда не обратила особого внимания на их разговоры. Она лишь знала, что Ною было больно и что их семья, которая казалась несокрушимой, как скала, распалась на части с уходом Бетан. Через три месяца после ее смерти Ной покинул Бостон. Почему она раньше не пыталась разобраться в причинах его отъезда? Узнать больше? Задать вопросы?

Джулс открыла окно, перекинула ногу через подоконник. Ной и впрямь был здесь. В старых потертых джинсах, в серой рубашке. С мокрыми волосами. В комнате пахло мылом, зубной пастой и шампунем.

– Леви просил передать, что завтрак готов.

Ной нахмурился.

– Я не голоден.

Джулс хотела подойти и обнять его, но лицо Ноя было отстраненным, а тело напряженным.

Джулс села на край подоконника, вытянула ноги.

– Почему ты вломился в дом своего отца?

– В дом Итана, – поправил ее Ной. – Он мне больше не отец.

– Что все-таки случилось между вами?

– Завещание мамы не было ясным, и у Итана оказалось поле для маневра. По сути, он хотел лишить нас наследства. Когда он столкнулся с выбором – унаследовать миллионы или сохранить детей, – он предпочел деньги, – ответил Ной. – Илай и Бен были совсем маленькими, когда он появился в нашей жизни. Больше двадцати лет он был нашим папой. Ходил на каждый матч, на выдачу призов. Мне казалось, он любит маму всеми фибрами души. Через две недели после ее смерти я позвонил ему, и трубку взяла женщина, очень молодая. Он был в душе, и она сказала мне, что не намерена отпускать его на всю ночь.

Джулс боролась с собой, чтобы не броситься утешать Ноя.

– На следующий день я столкнулся с Итаном, и он рассмеялся мне в лицо. Велел мне подрасти и раскрыть глаза. Сказал, что та женщина была не первой и не последней в его жизни. Что все мужчины так делают.

Нет, это не так. Ее отец никогда не изменял маме.

– Еще он сказал, что он выполнил свою работу – воспитал нас, как того хотела наша мама. Бизнес, дом, банковские счета – это все плата за то, что он был заключен в тюрьму брака в течение двадцати лет. И если я не буду ему мешать, он, так и быть, продолжит оплачивать наше образование. Если же нет, пустит нас по ветру.

Джулс прикусила губу.

– О, Ной!

– Я не мог позволить ему этого, не мог сдаться без борьбы. Мне нужны были деньги на адвоката, и Айван дал мне больше, чем надо. После долгих юридических споров судья отдал нам пристань и лодочную верфь. Итан получил деньги и поместье. А мне надо было продолжать плавать, чтобы зарабатывать деньги на поддержание и развитие пристани и верфи.

– И ты сделал это, Ной. Ты спас бизнес своего деда.

Ной пристально посмотрел на нее.

– Невероятной ценой, Джулс. Когда я наконец порвал с Морган, у нее случился нервный срыв и ее поместили в психиатрическую клинику. Они обвинили во всем меня, несмотря на то что наши отношения были формальностью.