Седьмое небо - Элис Хоффман Страница 27

У нее было лицо сердечком, светлые волосы, во влажную погоду завивавшиеся кольцами у шеи, и белая как снег кожа. Иной раз в магазине к ней подходили совершенно незнакомые люди и говорили, что она стала бы красавицей, если бы следила за собой. Как можно было довести себя до такого состояния, перешептывались они. Впрочем, чтобы получить ответ на этот вопрос, хватило бы одного взгляда на содержимое ее тележки. Ее до краев наполняли шоколадные батончики и банки с растворимым какао, коробки кукурузных хлопьев и буханки белого хлеба, такого мягкого, что содержимое корки можно смять в пальцах и скатать идеально круглый шарик. Однако они не знали, что с первого декабря Донна ничего этого больше не ела. Под грудами сладостей скрывались свежие огурцы и нежирный фарш, из которого она каждый день готовила себе одну мясную котлету. А на самом дне, под чипсами и макаронами, лежали бутылочки с «Метрекалом».

Донна располнела семь лет назад, так что ее соседи с Кедровой улицы никогда не видели ее иной. После рождения первенца она набрала шестьдесят фунтов, и, хотя перед второй беременностью ей удалось сбросить часть лишнего веса, с рождением младшей дочери она махнула на себя рукой. У нее до сих пор остался пятый размер ноги, ступни у нее были такие маленькие, что, когда она смотрела на них, ей хотелось плакать. Впрочем, большую часть времени она на себя не смотрела, да и вообще не думала об этом, а если и думала, то представляла себя облаком, как будто сердцевину у нее куда-то унесло, словно клубок ваты. А потом, в последний день ноября, сердце ее разбилось. Так Донна обнаружила, что у нее до сих пор есть тело.

Когда это произошло, она как раз запустила в подвале стиральную машину, а двое ее сыновей, Бобби и Скотт, торчали перед телевизором. Младшенькая, Мелани, уснула на полу в гостиной с бутылочкой шоколадного молока во рту. В духовке подходила запеканка с тунцом, на столе размораживалась вынутая из холодильника зеленая фасоль. Муж Донны, Роберт, появился дома в половине шестого, как всегда. Он работал в типографии, и манжеты его сорочек всегда были в черной типографской краске, придя с работы, он первым делом направлялся в ванную и отскребал руки мылом с пемзой. Потом он переоделся в чистую одежду и прошел мимо уткнувшихся в телевизор сыновей в кухню, чтобы взять пиво. Перед домом стоял фургон с эмблемой универсального магазина «Сирс», судя по шуму, мастер что-то делал с трубами.

— Что сломалось на этот раз? — осведомился Роберт.

Худой и темноволосый, он носил часы с металлическим браслетом, который оставлял на коже красный след. Пиво он открыл над раковиной, на случай если польется пена.

— Это по гарантии, — успокоила его Донна. — Стиральная машина сломалась.

— И они приехали на ночь глядя? — возмутился Роберт. Он легко выходил из себя, и Донна заметила, что в такие минуты на шее у него начинала пульсировать жилка, точно трепыхал крылышками мотылек. — А что, прислать кого-нибудь пораньше было нельзя?

— Я вызвала мастера сегодня в восемь утра.

Роберт с кислой миной вышел в гостиную и улегся на диван, застеленный сверху накидкой, чтобы не пачкался. К счастью для детей, он не гонял их от телевизора, если они смотрели передачи, которые ему нравились. Донна вытащила из духовки запеканку и, пока она остывала, извлекла из жестяной банки три шоколадные конфеты и одну за другой отправила в рот.

— Все понятно! — послышался из подвала голос мастера. — Ее заедает на отжиме.

Донна Дерджин подошла к лестнице, ведущей в подвал.

— Только не это, — сказала она.

Она спустилась в прачечную, жалея, что не съела пяток конфет разом. Мастер работал с половины восьмого утра и очень устал. Он был голубоглазый и такой высокий, что ему приходилось пригибаться, чтобы не удариться головой о трубы под потолком.

— Ремень заклинило, — произнес он возбужденно, будто только что решил сложное уравнение.

Он кивком подозвал Донну поближе, и она подошла. В прачечной хранилась несезонная одежда, надежно упакованная в полиэтиленовые чехлы и развешанная на металлической штанге. В большой картонной коробке дожидались лета купальники и пляжные полотенца, а в коробку поменьше Донна убрала выстиранные и аккуратно сложенные младенческие вещички, выкинуть которые у нее не хватало духу. Мастер протянул руку, на ладони у него лежала игрушечная машинка Бобби.

— Вот что мешало мотору.

Обычно Донна проверяла все карманы, прежде чем запустить стирку, но этот маленький красный «корвет» каким-то образом проскользнул мимо нее и уже несколько месяцев болтался в недрах машины.

— Вот что я вам скажу, — добавил мастер, — Будем считать, что ее там не было.

Над технической раковиной висела лампочка без абажура, свет резал глаза, и Донна сморгнула. Мастер взял ее за руку, и от неожиданности она отступила на шаг, а ее миниатюрные ступни выскользнули из шлепанцев. Мастер положил ей на ладонь игрушечный «корвет» и сомкнул вокруг него ее пальцы.

— Иначе это будет уже не гарантийный случай.

Донна кивнула, затаив дыхание.

— Видно, что вы работаете не разгибая спины, — продолжал мастер, — Не представляете, что я иной раз вижу в прачечных. А вы явно любите свой дом.

Мастер вернулся обратно к стиральной машине, но Донна не могла сдвинуться с места. От его доброты у нее защемило сердце, достаточно оказалось всего нескольких ласковых слов из уст совершенно незнакомого человека, чтобы внутри у нее что-то надломилось. Она поднялась в кухню, голова кружилась, как будто легким не хватало кислорода. На плите остывала запеканка, в гостиной работал телевизор и похныкивала Мелани, как всегда, когда слишком поздно просыпалась после дневного сна. Донна вышла через боковую дверь, даже не позаботившись надеть пальто, и остановилась у изгороди, вцепившись в металлическую сетку, потому что небо вдруг обрушилось на нее всей своей тяжестью. На обед она доедала вчерашнюю лазанью, потом вместе с детьми поела печенья, но сейчас у нее было такое чувство, словно она проглотила несколько тарелок булыжников. Она двинулась через дорогу, к участку Хеннесси, обогнула дом, подошла к боковой двери и громко постучала. Открывшая ей Эллен удивилась, увидев Донну, они никогда не заходили друг к другу во время ужина. Пахло стряпней: жареным мясом с луком и запеченным картофелем.

— Что с тобой? — спросила Эллен.

— Не знаю, — пискнула Донна. У нее был очень тоненький голосок, все сходились во мнении, что он куда больше подошел бы женщине постройнее.

— Тебе что-то нужно? Масла? Молока? У меня есть лишняя бутылка.

— О господи, — проговорила Донна.

— Что? — перепугалась хозяйка.

Донна Дерджин привалилась к створке двери.

— Я не могу дышать, — выдавила она.

— Ты звонила доктору? — всполошилась Эллен еще сильнее. — Джо может отвезти тебя в больницу. Включит сирену и в пять минут домчит.

— Нет. Я не в том смысле, — Она склонилась к подруге и прошептала: — Я как будто булыжников наелась.