И расцветает любовь - Татьяна Купор Страница 27

Всю дорогу в театр Ангелина то и дело представляла себе, как встретит Германа у входа — с цветами, со словами извинения на устах. Его волосы будут взъерошенными, а глаза воспаленными от бессонной ночи, проведенной в смятении. Конечно же, он так же, как и она, не находил покоя этой ночью, сожалел о сказанных сгоряча словах.

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — скажет он, и его крепкие руки обнимут ее бережно и нежно. А она улыбнется и уткнется носом в его грудь, снова и снова вдыхая запах его тела — приятный, едва уловимый, но не одеколона, а именно его собственный, особенный запах. Все обиды будут разом забыты…

Но у театра ее никто не встретил. Только цветущая яблоня, растущая недалеко от входа, напоминала, как нежно Герман сыпал цветы на ее кудрявую прядь. А где-то там, далеко, в молодой зелени весны, заблудился их звонкий смех… Ангелина никак не могла поверить, что все закончилось, так и не начавшись.

К счастью, репетиции, разговоры и напутствия помогли ей на время забыться. Сердце трепетало в ожидании приятных перемен, о плохом думать не хотелось. Лишь минутами у нее проскальзывали мысли: «А не делаю ли я поспешных выводов? Не совершаю ли ошибку? Может быть, стоило еще раз поговорить с ним и все выяснить?» Но в суматохе дел мысли рассеивались, блекли, не оставались надолго в голове. В конце концов, она посчитала, что именно Герман должен сделать шаг к примирению, ведь это он напустился на нее, значит, на нем и вина. Но Герман почему-то не торопился исправлять ситуацию, и Ангелину это угнетало. Ей казалось, что он давно ждал момента, чтобы расстаться с ней, иначе почему он не пришел объясниться?

С такими сумбурными мыслями она спускалась по лестнице театра в холл. Сегодня Ангелина отпросилась уйти пораньше, — кашель не давал ей нормально петь, а дыхание было затруднено. Она собиралась провести остаток дня в постели, отдохнуть, собраться с силами, чтобы завтра работать в полной мере.

Внизу она столкнулась с Альбертом. Хоть он и оставался ее партнером по сцене, тем не менее, они практически не разговаривали.

Она собиралась было пройти мимо, но он вдруг окликнул ее. Ангелина замерла на месте, не зная, как себя с ним вести.

— Прости, что задерживаю, — непривычно мягко заговорил он с ней. — Я знаю, что ты себя сегодня плохо чувствуешь. Может, нужна какая-то помощь?

— Спасибо, я как-нибудь сама.

Альберт молчал. Ангелина в ожидании посмотрела на него. Неужели он остановил ее, чтобы просто спросить о самочувствии? Это было совсем не похоже на него. Обычно Альберт не проявлял о ней такой теплой заботы.

Он силился что-то сказать, но, видимо, не решался. Но когда заговорил, Ангелина онемела от удивления.

— Послушай, тот молодой человек, который все время носил тебе цветы после каждого выступления… Это он встречал тебя после постановки «Богемы»?

— Да.

— Герман, кажется?

— Все верно, — растерянно пролепетала Ангелина, не понимая, к чему эти расспросы.

— А почему он был на костылях?

— Потому что он пока не может ходить.

Альберт заметно занервничал, начал мерить холл шагами. На его лбу появились бисеринки пота. Ангелина глядела на него в изумлении, но не решалась задать наводящий вопрос. Наконец, Альберт остановился, чтобы перевести дух.

— А что с ним случилось? До меня доходят только слухи, хотелось бы узнать правду. Только ты можешь мне все рассказать.

Рассказать о Германе… Вновь всколыхнуть ту бурю чувств на дне души, которая только-только начала утихать. Достать из тайника памяти те опасные воспоминания, которые причиняли нестерпимую боль… А надо ли? Надо ли все это ворошить? Она потратила весь день на то, чтобы усмирить душевную боль, а теперь вот так просто взять и растревожить ее? Только потому, что Альберт просит?..

Она мельком взглянула в окно, задумавшись. Во дворе цвела яблоня — большая, пышная, вся сплошь покрытая нежными белыми цветами. И снова она напомнила Ангелине, как нежно убирал Герман цветки с ее волос, как кружился в воздухе запах яблоневого цвета в их прошлую встречу.

Она вдруг разозлилась. Зачем Альберту знать, что случилось с Германом? До сегодняшнего момента его отнюдь не интересовала жизнь этого человека. С чего вдруг появился такой повышенный интерес? Ангелина решилась и спросила:

— С каких это пор тебя интересует Герман? — Она произнесла это имя и, казалось, стены качнулись. Ангелина ощутила странную слабость в ногах. — Раньше ты и слышать о нем не хотел.

— Раньше ты была моей невестой, — прервал Альберт, потом смягчился: — А теперь мы просто коллеги.

Ангелина не стала затевать ссору. Хотелось скорее прекратить этот разговор, уйти, скрыться ото всех. Забраться с ногами на кровать и, смакуя чашку какао, смотреть в окно, в самую даль, туда, где мир живет своей удивительной жизнью. Более интересной, чем ее собственная.

— Так что же случилось с этим Германом? — вернул ее в реальность настойчивый голос Альберта.

Ангелина, вздохнув, поведала ему о случившемся. Все это время, пока она рассказывала, выражение лица Альберта менялось: сначала на нем отражалось любопытство, потом его сменило изумление, а после — страх. Нет, Ангелине не почудилось, она явственно видела на его красивом, с правильными чертами лице неподдельный страх. Видимо, услышанное поразило его до глубины души и, более того, почему-то испугало. Альберт долго молчал, задумчиво потирая подбородок. У Ангелины тоже не было желания что-либо говорить. Сказанного оказалось достаточно, чтобы снова пережить те эмоции и чувства, которые она испытывала до той злополучной ссоры. Сейчас на сердце лежала невыносимая тяжесть, какая-то необъяснимая тревога.

— Значит, он спас мальчика недалеко от нашего театра, — скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Альберт.

— Совершенно верно.

— А водителя, сбившего Германа, поймали?

— Насколько мне известно, он скрылся с места происшествия. К тому же некоторые цифры номера его машины были закрыты визитными карточками. Не знаю, случайно так получилось или специально… Ну а потом, когда Герман очнулся, это дело тихонько закрыли. Он не стал настаивать.

— А как сейчас он себя чувствует?

Как он себя чувствует… Этот вопрос Ангелина задавала себе каждый раз, вспоминая их ссору. Наверное, нисколечко не сожалеет о случившемся, спокойно продолжает жить дальше, даже не утруждая себя воспоминаниями о ней…

Эти мысли пламенем обожгли ее сознание. Ангелина постаралась не выдать своих чувств. Когда она заговорила, ее голос был спокойным и ровным:

— Неплохо, хотя реабилитация проходит нелегко и долго. Но он старается, не падает духом.

— Альберт!

Чей-то оклик прервал ее речь, и Ангелина умолкла. Через секунду за спиной Альберта показалась светловолосая девушка. Лина сразу узнала Светлану — высокую, стройную, с замысловатой прической. Ее можно было бы назвать хорошенькой, если бы не нос, сильно вздернутый кверху. Но Лану, похоже, это мало заботило. К тому же к ней вернулся Альберт, ее первая любовь, — разве не повод для гордости?