Семейный альбом - Даниэла Стил Страница 27

В феврале для аукциона забрали мебель – весь антиквариат, ахроме того, шесть сервизов из прекрасного древнего китайского фарфора,купленного Тэйерами за последние семь лет, все хрустальные люстры, персидскиековры. В доме осталось только самое необходимое. Фэй устроила так, чтобы дети вэто время находились в Палм Спрингс, и настояла, чтобы Варда тоже не было дома.

– Пытаешься избавиться от меня? – Он недобропосмотрел на жену поверх бокала шампанского, с которым, казалось, уже никогдане расстанется; теперь бокалы стали вместительней.

– Ты ведь знаешь, что это не так. – Она села рядомс ним и вздохнула. Весь день она делала наклейки на мебель: красные – на ту,что на продажу, голубые – на остальную. Фэй хотела продать абсолютно всеценное, а вещи попроще пригодятся после переезда. Это угнетало. Однако былонеобходимо – слово, которое Вард ненавидел, но Фэй была безжалостна. Теперь,узнав горькую правду, она не станет ему потакать, не позволит больше врать себеи ей.

Неужели он и дальше собирается жить во лжи? Накапливатьдолги? От одной этой мысли Фэй содрогнулась. Она верила, что сумеет начать житьпо-новому. Они еще достаточно молоды, у них дети. Сейчас она была не в меньшейпанике, чем Вард, но взбираясь по крутому горному склону, нельзя смотреть вниз.Фэй не могла позволить себе такой роскоши. Они должны переехать.

– Я вчера продала карусель. – Единственная тема,на которую они были способны говорить, – что продано и что нет. На домпока не находилось покупателей, и это начинало беспокоить Фэй. – Отелькупил ее за приличную цену.

– Замечательно. – Вард встал и снова наполнилбокал. – Я уверен, дети будут в полном восторге от такой новости.

– Но иначе я не могла поступить… – «А вот ты бымог», – горько подумала она и тут же выкинула его слова из головы. Не еевина в том, что они все потеряли. Но Фэй не могла позволить себе обвинятьВарда. Ее муж никогда не знал иной жизни, никогда ни за что не отвечал – никтоне научил его этому. К тому же он так прекрасно относился к ней. Несмотря ни начто, Фэй все еще любила мужа, но иногда он бывал невыносим. Обман длилсяслишком долго. Если бы она только знала… Фэй поймала затравленный взгляд Варда,державшего в руке бокал. На мгновение, только на одно мгновение она представиласебе, каким он будет в старости. Сейчас он все еще походил на юношу, оченькрасивого, доброжелательного, беззаботного, но за последние два месяца прибавилв весе, и это несколько старило его. Фэй заметила пробивающуюся седину всветлой шевелюре и сеточку морщин вокруг глаз.

– Вард… – Она попыталась найти слова, чтобыоблегчить его боль, вселить в него силу, уверенность в себя, но тяжелые мысли,как поезда по рельсам, громыхали у нее в мозгу. – Куда мы теперь? Кудауедем отсюда? Что с нами всеми будет, когда продадут дом?

– Как бы мне не хотелось вовлекать тебя в это! –Во всем случившемся Вард винил себя. – Я не имел права жениться натебе. – Но он хотел ее, он отчаянно нуждался в ней, особенно после войны,после смерти первой жены, убитой всего через два месяца после свадьбы… Фэйвсегда была замечательная и такою же осталась. От этого еще тяжелее. Вардненавидел себя за все дурное, что причинил ей.

Фэй медленно подошла к нему, присела на ручку кресла. Онаочень похудела за последнее время, ведь ей приходилось трудиться с утра довечера, пакуя коробки, сортируя горы вещей, занимаясь домашними делами. Измногочисленного штата прислуги остались кухарка и уборщица, да две няни – однабыла нанята при рождении Лайонела, вторая ухаживала за новорожденной Энн.

В конце концов, Фэй планировала оставить только двоих, носейчас нужно было помогать укладывать вещи. Артур и Элизабет шесть недель назадсо слезами покинули свою хозяйку, оба шофера, мажордом, полдюжины горничныхтоже уволены. Если удастся подыскать небольшой дом, им, вероятно, вообще непонадобится прислуга. Но сперва надо продать этот. И эти хлопоты Вард тожевзвалил на ее хрупкие плечи.

– Может, ты хочешь развода? – Вард посмотрел нанее; бокал в руке опустел, но ненадолго.

– Нет. – Ответ четко прозвучал в полупустойкомнате. – Не хочу. По-моему, священник говорил: «и в беде, и в радости»,и если сейчас наши дела плохи, значит, так и должно быть.

– Так и должно быть? Мы уже все продали, поверенныедают нам в долг, чтобы мы могли чем-то питаться и платить горничным, а тысобираешься отмахнуться от этого? А что мы будем есть потом?

Фэй с трудом подавила желание потребовать, чтобы мужпрекратил пить, понимая, что скоро он бросит сам. Все снова придет в норму.

– Придумаем что-нибудь. А ты что можешь предложить?

– Не знаю. Ты не собираешься вернуться в кино? Правда,ты уже не такая юная, сама понимаешь. – Язык Варда заплетался – оннапился.

– Понимаю, Вард. – Голос был неестественноспокоен. Она сама уже несколько недель думала об этом. – Найдемкакую-нибудь работу.

– Для кого? Для меня? – Он двинулся к ней сугрожающим видом, что было на него не похоже. Но оба находились в такомнапряжении, что все казалось возможным. – Дерьмо! Я никогда не работал!

Думаешь, что буду искать место в магазине, чтобы продаватьтуфли твоим друзьям?

– Вард, пожалуйста…

Фэй отвернулась, чтобы скрыть слезы, но он, схватив жену заруку, злобно потянул к себе, чтобы видеть ее лицо.

– Ну-ка, расскажи о своих планах, мисс Реальность! Междупрочим, мы оказались перед лицом этого безобразия с твоей подачи! Если бы неты, мы бы жили по-прежнему.