Сестры из Версаля. Любовницы короля - Салли Кристи Страница 27

Он вновь качает головой. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, потом скольжу языком по груди и хочу опуститься еще ниже.

– Нет, любимая, только не это. Мы уже обсуждали. Я уверен, абсолютно уверен, что священник этого не одобрит.

Я недовольна тем, что его руки удерживают меня за волосы: если я не могу познавать мир, то, по крайней мере, дайте мне возможность познать тело собственного мужа. Я продолжаю свой путь, не обращая внимания на руки, которые пытаются остановить меня. Кроме того, я знаю, что долго сопротивляться он не сможет.

– Нет-нет. Это грязь… Священник…

Достигнув своей цели, я легонько прикусываю. ЖБ резко вздыхает. Он вновь пытается оттянуть меня за волосы, но в последнее мгновение притягивает к себе. Я обхватываю его плоть, точно зная, что все мысли о священнике улетучились.

– Боже! – вздыхает ЖБ. – Ох, просто божественно!

* * *

Потом он уходит, а я ощущаю внутри пустоту. Я не влюблена в ЖБ – боюсь, что я ледышка и никогда по-настоящему полюбить не смогу, – но он мне точно нравится, он – приятная и желанная отдушина в моей монотонной деревенской жизни. Меня уже перестали интересовать визиты и ужины с провинциальными маркизами и графами, которых ЖБ знает с детства. Честно говоря, я редко покидаю замок, в особенности избегаю местного священника, который приходит со своими бесконечными просьбами, жалуясь на плачевное состояние деревенской церкви. У меня есть свои домашние дела; ЖБ вынудил меня пообещать ему, что я прослежу за тем, чтобы повариха запаслась достаточным количеством вишни, дабы ее хватило на всю зиму. И обещание я сдержала.

Библиотека продолжает служить мне утешением, и я могу сказать, что моя нынешняя страсть – это книги о путешествиях и освоении далеких земель. После того как я дочитала Пиганьоля, я прочла Лас Касас и узнала о дикарях в Новой Испании – испанских колониях в Северной Америке. А еще я взахлеб читаю «Христианские экспедиции в Китай» Маттео Риччи. Удивительно, как люди и земли могут быть настолько разными! В библиотеке есть глобус, схожий с тем, что стоял у нас в детской в Париже. Иногда я вращаю глобус и веду по нему пальцем, пока он не остановится, а потом заявляю, что это и есть место, куда я отправлюсь. Будь я мужчиной, я бы подалась в моряки и отправилась вокруг мыса Доброй Надежды, оттуда – в Индию, а дальше в Америку, в Санто-Доминго, где растила бы индиго. Ну а потом я бы… Я бы объездила весь мир.

А вместо этого я нахожусь в Бургундии, медленно умирая от тоски. Впрочем, у меня появилось новое увлечение. Наш повар увлек меня выращиванием трав в заброшенных конюшнях неподалеку от большого замка. Гарньер – очень деятельный молодой человек, его пугают высокие цены на специи, которые требуются для приготовления задуманных им блюд, поэтому он решил выращивать их самостоятельно. И, несмотря на то, что выращивание трав скорее труд крестьянский, я обнаруживаю, что мыслительная деятельность порой сильно утомляет. Слишком большой объем прочитанного заставляет меня стремиться к чему-то более реальному. Если так можно сказать.

Крыша конюшни обвалилась, поэтому мы поставили вместо нее несколько окон, чтобы туда проникал солнечный свет. Мы разбили помещение на комнаты и стали обогревать их несколькими жаровнями. У нас растет ряд имбиря, несколько драгоценных ванильных орхидей и множество трав, включая мяту и майоран. Я не уверена, что все это предприятие экономически выгодно, учитывая цену на уголь, который необходим для обогрева помещений. Тем не менее я испытываю удивительную радость, ухаживая за растениями и наблюдая, как они проклевываются из-под земли и начинают борьбу за существование. Особенно интересны те из них, которые вынуждены расти вдали от родной земли.

Я часто провожу дни в одиночестве, в нашей маленькой теплице, в окружении растений, из которых в дальнейшем получатся специи и острые приправы и которые, вероятнее всего, я никогда не увижу. Мне нравится представлять себе, что я путешествовала за тридевять земель, на жаркие острова, где они растут.

Временами, когда мы вместе работаем в теплице, я ощущаю на себе взгляд Гарньера. Он молод, чуть старше меня, говорит хриплым голосом, одновременно нежным и грубым. Иногда что-то внутри меня заставляет повернуться, посмотреть ему в глаза, отбросить все сомнения и узнать: а будет ли с ним так же, как и с ЖБ? Но многое меня удерживает от такого шага. Он повар, и от него, конечно же, пахнет – хотя нельзя сказать, что неприятно, – пóтом вперемешку с пряностями и фруктами. Но вдруг нас застанут? И ЖБ в наказание навсегда запрет меня здесь? Нет-нет, риск слишком велик.

Я думаю.

От Луизы де Майи

Версальский дворец

16 ноября 1736 года