Сборник «3 бестселлера для отпуска» - София Чайка Страница 27

На стоянке такси их ждала Лиза, нетерпеливо постукивая сандалией по раскаленному солнцем асфальту.

– Вы опоздали на три минуты.

– Девчонки, это побег? Я что-то проспал?

Громов нахмурился и оглянулся по сторонам.

– Дорогой, выбирай: либо ты нас сопровождаешь до аэропорта, либо мы едем туда сами.

Гоша потер ладонью шею и повернулся к Лизе.

– Рафаэль знает?

– Я догадывалась, что вы знакомы, – она устроилась на заднем сидении такси. – Вещи – в багажнике.

Ками пожала плечами, вздохнула и села рядом с подругой.

– Ты с нами или как?

Недовольно крякнув, Гоша взгромоздился рядом с водителем.

– А билеты?

– Пока вы… прощались, я позвонила в аэропорт и договорилась. Билеты для нас забронированы.

До аэродрома они добирались молча. Громов иногда качал головой, будто вел сам с собой внутренний спор, Лиза забилась в угол салона и смотрела в окно непроницаемым взглядом, Камилла…

Не трудно догадаться, о чем думала она. Конечно о Гоше, их последнем свидании и забытой резинке.

А что, если… Как бы ей этого хотелось! При любом раскладе.

Он впервые в жизни видел своего капитана в подобном состоянии. Вначале Рафаэль орал на него, потом схватил за футболку и пытался трясти, правда, без особого успеха. Когда же понял, что ни первое, ни второе не заставит Гошу говорить, принялся тиранить спинку дивана.

– Жаль.

– Что? Теперь ты меня пожалел?

– Диван жаль. Дорогой.

– К черту – и диван, и тебя, предатель!

– Поосторожнее в выражениях, капитан. Ты хотел, чтобы девчонки сами уехали, а мы потом гадали: «Где они? Что с ними?»

Раф плюхнулся на диван и взлохматил волосы.

Что тут скажешь? Гоша его действительно пожалел, но мужчины друг другу в таком не признаются. Он тоже расстроился, что Камилла улетела, но она хотя бы обещала ему подумать о совместной жизни. Сложно все.

Громов достал из бара водку, налил в два стакана, один отнес Рафаэлю. Тот несколько секунд не двигался с места, а затем взял стакан, выпил залпом.

– Почему она не дождалась? Я же просил!

– Ну, женщины – они странные.

Они снова помолчали. Гоша разлил водку.

– Лиза… Она что-то говорила… обо мне.

– Нет.

– А о своих планах?

– Нет.

– Может…

– Она молчала, Раф. Всю дорогу. Во время посадки – тоже, – Гоша поймал мрачный взгляд друга. – И ничего не просила тебе передать. Извини.

– Мелина. Она виновата. Эта баба долетела до Афин, купила парик, вернулась назад и напакостила, как… – Раф поднялся, подошел к окну и так стоял некоторое время, засунув руки в карманы; затем заговорил, тихо и как-то устало: – Да что там, сам во всем виноват. На месте Мелины могла быть другая. Слишком много соблазнов, ошибок, Мелин. Но Лиза – она особенная. Почему я сразу не признался? Ну, соврал, с кем не бывает? Как думаешь, Громов?

– Я? – Что тут скажешь? Кажется, его друг тоже влюблен – возможно, впервые в жизни. – Ну, если ты спросил… Думаю, тебе нужно придумать что-то исключительное, чтобы она тебя простила.

– Ты имел в виду – полюбила?

Гоша вздохнул.

– Как думаешь, почему она уехала? Здесь Лизе пообещали бесплатный и бессрочный отдых. Кто откажется от такого, если не влюбленная женщина?

– Обиженная женщина.

– Вот, ты начинаешь мыслить в правильном направлении.

– А ты не много себе позволяешь, Громов? Как разговариваешь со старшим по званию?

– Есть молчать! По стойке «смирно» становиться?

– Можешь сидеть. Что ты там зудел о правильном направлении?

– К чему бы ей обижаться? Отдохнула, пообщалась с настоящим мужчиной. Или не пообщалась?

– Проехали.

– Как скажешь. Я, конечно, в этих делах не профи, но подозреваю: ревность в скоропалительном побеге сыграла не последнюю роль. Хотя, с этими писательницами ни в чем нельзя быть уверенным. Для них на первом месте – чувства, а на втором…

– Ты гений, Громов! Адрес узнал?

– Обижаешь. Поедешь?

Лиза очень удивилась, когда поняла, что наступил декабрь. Необычно теплые дни для этого времени года вводили в заблуждение всех, заставляя забыть, что скоро Новый год.

Совсем недавно природа радовалась лету, пробуждая жаркие мысли. Теперь же Лизе казалось, что все это случилось не с ней – море, звезды, пляж, красивый мужчина. Рафаэль исчез из ее жизни точно так же, как и появился – неожиданно. Глупо было ожидать, что он помчится за ней вдогонку, станет молить о любви и прощении. Однако она – лишь романтичная сочинительница женских сказок, поэтому продолжала мечтать обо всем этом, не сожалея ни об одной минуте, проведенной в мужских объятиях. Теперь не сожалела.

После возвращения из Анталии девушка заперлась в своей квартирке и выключила все телефоны. Ей не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Она почти ничего не ела и даже не писала, чем очень напугала маму. Отчаявшаяся женщина извела телефонными звонками Камиллу, снимавшуюся для «Marie Claire» в Америке.

Подруга смогла приехать только после окончания контракта. Ей удалось прорваться в комнату затворницы с помощью шантажа. Лиза не могла не впустить беременную подругу.

Сияющий вид Ками, как ни странно, не вызвал у Лизы привычный поток слез. Она так откровенно обрадовалась счастью подруги и настолько сильно возмутилась ее напряженным графиком, что тотчас забыла о собственном горе. После нескольких часов бесконечных разговоров Лиза перестала считать свой отпуск несчастным случаем. Она жалела только об одном – что у нее не будет ребенка от любимого мужчины.

Ками пыталась говорить с ней о Рафаэле, но Лиза отказалась. Зачем? У него есть невеста, или кто-то еще. Он – из другого мира и ей не пара.

Совсем другое дело – Громов. Они с Камиллой обвенчались в церкви. Скромная церемония прошла без гостей и прессы. Капризная фотомодель сообщила мужу, что согласится на регистрацию брака лишь тогда, когда уже не сможет сниматься. Лишь после венчания Камилла удосужилась поинтересоваться у мужа, есть ли у него профессия. Она, видите ли, не хотела, чтобы он считал ее корыстливой. Громов сообщил жене, что она может тратить свои деньги на булавки. Его заработка вполне хватит для безбедной жизни их семьи.

Ками уговорила Лизу сопровождать ее и Громова к его маме. Она боялась не понравиться своей свекрови. Симпатичная женщина не только узнала Камиллу, но и расцеловала в обе щеки, а затем тайком от сына показала заветную папку с фотографиями невестки, чем до слез растрогала ее и Лизу.