Месть графа - Барбара Картленд Страница 27

Деревенский люд истово верил в чудодейственную силу трав и настоек на них, и, когда во время поездки на ужин он пересказал Рании историю необыкновенного исцеления герцога, она согласилась с его суждениями.

– На мой взгляд, все это очень интересно. У нас дома тоже есть огород, но я не занималась им. Как вам известно, Чарльз, нам пришлось рассчитать садовников.

– Вы должны сказать Гарри, чтобы он привел его в порядок сразу же, как только закончит работы для меня в Линдон-холле, – потребовал Чарльз.

– Я уверена, что Гарри тоже бы этого хотел, но все это – дело далекого будущего. Если он должен сначала построить для вас скаковой круг, а потом заняться ремонтом вашего дома, то поместье Темпл все это время будет пребывать в небрежении.

– Вы все же должны поговорить об этом с братом, но я согласен с вами в том, что даже он не может разорваться и заниматься двумя делами одновременно.

– Знаете, я спокойна на этот счет. Вернувшись домой, я сама займусь им.

Чарльз искоса взглянул на нее:

– Вам уже не терпится поскорее уехать?

– Нет конечно. Но эта волнующая пьеса не может длиться вечно. Я достаточно благоразумна, чтобы наслаждаться каждой ее минутой, и не стану плакать, когда она закончится.

– Если все получится так, как я хочу, Рания, она для вас не закончится. Я уже говорил вам, что намерен подыскать вам состоятельного супруга, и уже сегодня вечером мы с вами посмотрим, не будет ли среди гостей кого-нибудь, кто придется вам по душе.

Рания не ответила, и, выждав минуту, он спросил:

– Почему вы молчите, Рания?

– Я просто подумала, – отозвалась девушка, – что нельзя полюбить по заказу.

– В самом деле?

– Если к вам приходит любовь, она приходит сама, ее не нужно искать или охотиться за ней. Подобные действия унижают любовь, а для меня она – самое настоящее чудо.

– Но ведь вы еще никогда не любили, Рания, так откуда же вам знать об этом?

– Мои родители любили друг друга искренне, преданно и нежно. Поэтому все, что они говорили и делали, казалось сотканным из солнечного света.

На мгновение между ними воцарилось молчание.

– Как странно, что вы заговорили об этом, потому что мои отец и мать тоже очень любили друг друга, и я вырос в атмосфере любви. Сейчас, как и тогда, я думаю о том, что и мой собственный дом тоже должен быть наполнен любовью.

Немного помолчав, он продолжал:

– Но я оказался таким глупцом и простаком, что позволил обмануть себя женщине, которая, как я думал, подарит мне именно такую волшебную любовь.

В его голосе столь отчетливо прозвучала горечь, что Рания инстинктивно протянула руку и коснулась его руки.

– Не надо думать так о любви. Человеку так легко ошибиться, но ведь вам повезло в том, что вы все-таки не попались в ловушку и не женились на той, которая оказалась недостойной вас.

Она на миг сжала руку Чарльза.

– Я молюсь о том, чтобы вы были счастливы и чтобы однажды встретили женщину, которая по-настоящему полюбит вас и станет вашей второй половинкой.

Чарльз понял, что она имеет в виду старинную греческую легенду о том, что мужчина, созданный Богом, был одинок и, чтобы тот не чувствовал своего одиночества, Господь разделил его пополам и вторую половинку нарек «женщиной». И она стала воплощением доброты, нежности, чистоты и духовности их любви.

С тех пор каждый мужчина и каждая женщина искали свою половинку и, найдя ее, становились одним целым, обретая вечное счастье.

Мысленно он вернулся во времена своего детства, когда мать рассказывала ему эту легенду, и ему показалось очень трогательным, что Рания сейчас вспомнила об этом предании.

– Вы совершенно правы, Рания, это и есть тот идеал, к которому мы стремимся. Быть может, когда-нибудь нам с вами и впрямь повезет.

– Я в этом не сомневаюсь, – заявила она, убирая руку. – А люди, которые нас подводят и разочаровывают, недостойны того, чтобы мы о них думали.

Чарльз коротко рассмеялся:

– Я понял, что вы хотите сказать. Сегодня вечером мы будем веселиться от души, и, возможно, те двое, которых мы ищем, появятся перед нами прямо из дымохода или свалятся на наши головы с потолка!

– В таком случае мы их не узнаем, поскольку они будут с ног до головы покрыты сажей и штукатуркой!

Оба смеялись, подъезжая к дому, в котором им предстоял ужин.