Талант и поклонники - Елена Ларина Страница 27

Лиза с бешеной скоростью скользила по страницам, не только разбирая те места, которые я отметила, но и находя «пропущенные вопросы» и просто не замеченные мной опечатки. А еще ругала переводчика, правила недоредактированные фразы и тыкала меня носом в ошибки верстальщика. К концу разговора знания мои о процессе подготовки книги увеличились, наверное, в сорок раз. Цепкости у нее было не отнять. Набравшись храбрости, я спросила, сколько ей лет — и выяснилось, что она меня даже на год старше. А я-то думала…

— Слушай, ну ты, в общем, молодец. Для первого раза неплохо. Если бы он не был такой скряга, я бы тебя обязательно взяла — нам как раз нужен человек «на все». У нас ведь один человек делает то, что в приличных местах — три подразделения.

— А я справлюсь?

— Научишься. То есть что значит научишься — это-то не вопрос, вопрос — где взять деньги, чтобы тебе платить. Денег реально нет. Я, конечно, попробую его уломать, чтобы он заплатил тебе за корректуру — нельзя все-таки совсем даром работать. А вот насчет всего остального — ждать придется. Так что врать не буду — надо искать пока другую работу. А корректуру буду подкидывать, как только возможность появится.

Я очень хотела спросить про издательство ***, звонила ли она туда — но неудобно было. И тут «в кустах возник рояль» — Лиза пошла проверять почту и обнаружила письмо от той самой Сони, из *** — они уже не звонят друг другу, чтобы решить деловые вопросы, они просто переписываются.

— Слушай, есть для тебя у них работа. Срочная. Она спрашивает, можешь ли ты сегодня за ней приехать.

Боже мой, а я в таком виде! Даже не в пальто, а в куртке. А в *** надо, наверное, куда приличнее одетой приходить!

— Конечно, могу.

— Тогда пиши адрес и дай мне свои паспортные данные — я ей сейчас пошлю, она пропуск закажет. И с тебя бутылка — я тебя хорошо распиарила! К пяти успеешь к ним, да?

Ехать пришлось на другой конец Москвы, почти полтора часа. Огромное офисное здание, ресепшн внизу — роскошней, чем я видела в отелях, какой-то банк, «чтототамфинансгрупп», издательству ***, по-видимому, принадлежат три этажа, если не больше. Стекло, сталь, мрамор, бесшумные лифты, зимний сад…

Тыркалась, как слепой котенок — послали на пятнадцатый этаж, оказалось, надо шестнадцатый, проехала на семнадцатый — спускаться решила по лестнице. На площадке кто-то высокий, худой, яростный и в очках, оживленно жестикулируя, стирал кого-то другого в порошок. Пока я шла мимо, на его собеседника вылилось несколько тонн самой отборной язвительности — от изощренной иронии до откровенного хамства.

— Вы понимаете, что это идиотизм? Нет, вы не понимаете. Потому что вы не способны…

В отдалении курят две дамы, я ловлю обрывок разговора:

— Господи, сколько ж можно орать-то? В ушах звенит. Только и делают, что выясняют отношения. А редакция, между прочим, убыточная.

— Оставь. У них творческий процесс. Это тебе не наше мыло, глаза бы мои на него не глядели.

— Ну не знаю! Мне, во всяком случае, здесь спокойнее.

Работу я получаю в большой комнате, разделенной на сектора прозрачными переборками. В углу сидит другая девочка. И она действительно не похожа на Лизу — стиль иной. Деловой костюм, дресс-код и прочее. Лицо измученное, в руке судорожно сжимает пачку сигарет, глаза в монитор. Меня подводят к ней: «Соня, к тебе пришли».

— А, это вы? Вы не курите? Пойдемте, я вам на лестнице все объясню.

Она берет со стола две тяжелые папки, сует одну мне и мы с ней выходим — на площадке уже никого нет, дамы и яростные ругатели испарились.

— Извините, оторваться некогда, у нас аврал. Лиза о вас очень хорошо говорила. Вот тут срочное — кулинарная книга «вольным стилем», «Роман с кардамоном» называется. Тут не очень много — но надо через неделю, а лучше раньше. А вот тут еще из другой оперы — книжка интересная, но возни много. На контроле у главного — я бы ее отдала Нинель, это у нас самый опытный корректор, но она заболела, остальные сидят не поднимая головы. Это можно подольше протянуть — но все равно надо спешить, чтобы я еще могла пробежать. Вот, пока все. Вы пока кулинарную сделайте — потом посмотрим, как у вас получается. Вы быстро работаете?

Я вспоминаю вчерашнюю ночь. Вспоминаю, что нет совершенно никакой необходимости всегда говорить правду, а наоборот, надо набивать себе цену, вспоминаю сегодняшнюю Лизину фразу и отвечаю:

— Ну, вы же понимаете, должно быть качество…

— Это верно. — Она с тоской затягивается сигаретой. — Это верно, но у нас качество не должно идти в ущерб скорости. Иначе вы у нас не приживетесь. Вы где-то сейчас еще работаете?

Ответ у меня уже заготовлен, слава богу — всю дорогу репетировала.

— Сейчас — нет. Я дома работаю. Но если будет хорошее предложение — могу выйти и сюда, к вам.

— Не надейтесь. У нас полный комплект и начальство штатное расписание до конца года менять не будет.

— Простите, а сколько…

Это второй пункт программы, который я репетировала по дороге. Надо все-таки узнать, что меня ожидает.

Она называет сумму, за «лист», я быстро пытаюсь перемножить, потом прикидываю, сколько это будет в месяц, если работы действительно на неделю… Боже мой.

Если я буду получать такую работу регулярно, а ведь гарантии нет, но если даже регулярно — это значит, что за месяц я заработаю на пару туфель — приличных, но довольно скромных, из того магазина, где я обычно покупала обувь. И все.

Мне надо платить за квартиру, покупать еду, шампунь, косметику, платить за телефон, на мобильном уже деньги кончаются, за проезд — пусть не на такси, метро тоже денег стоит, я уже поняла. Кажется, Светка права — на это я не проживу. Нет, не проживу точно. По-хорошему и эту работу не надо было брать, трата времени — но я уже согласилась, теперь я подведу Лизу, если откажусь. «А почему же люди за такие деньги работают?» — вертится у меня на языке. Но вопроса я не задаю. Почему-почему — потому что. Хотя я все равно не понимаю, как же жить-то?

Выхожу я из здания уже вечером. Еще не стемнело — начинающиеся сумерки. Красота неописуемая — напротив какой-то парк, снега чуть-чуть, но он уже грязный и сливается с землей, деревья стоят голые, прорисованные на сумеречном фиолетовом небе, грязь на мостовой кажется темным дорогим ковром, огромные гранитные ступени покрыты тонкой ледяной корочкой, ходят голуби, стоит охранник в чем-то синем, практически сливающемся со стеной, отъезжает в глубину сумерек какая-то машина.

Тонкая ледяная корочка меня и подвела — сегодня опять были заморозки, до весны еще почти неделя, а настоящая весна в этом году — поздняя. Машина, так плавно уезжавшая в сумерки, резко развернулась, тормоза завизжали, она снова подкатила к крыльцу и остановилась.

Дверь открыли с пассажирского сиденья, оттуда выскочил мужчина в костюме и легко взбежал по ступенькам — настолько легко, что оказался на верхней ступени слишком быстро и задел меня, плавно скользившую по ледяной корочке и уже пристально глядевшую себе под ноги — заметить, что он так близко, я не могла.