Большие каникулы Мэгги Дарлинг - Джеймс Хавард Кунстлер Страница 27

— Спасибо. И как долго это длилось? Такая… жизнь?

— Это закончилось тихо за неделю до дня моего шестнадцатилетия. Отец, понимаете ли, в результате взрыва гранаты в дополнение к травме позвоночника потерял глаз, почку, желчный пузырь, часть печени и пол-легкого. И вот однажды утром я раздвинул шторы и обнаружил, что за ночь он превратился в ангела. Двух недель не прошло, как я присоединился к своему первому ансамблю, «Петролбомбс», в качестве ведущего вокалиста, и больше не оглядывался в прошлое.

На следующий день Мэгги не могла ясно восстановить последовательность событий, поскольку один бокал шампанского следовал за другим, а после того как она с удовольствием съела сладкое, приготовленное из шоколада, слоеного теста, груш в коньяке и crème anglaise, внезапно обнаружилось, что она курит гашиш из маленькой костяной трубочки. Затем пошла последовательность эротических сцен, которые впоследствии она могла вспомнить только как фрагменты галлюцинаций: Свонн наклоняется и целует ее в шею; ее груди, вздымающиеся под кашемиром; его рука, умело расстегивающая застежку бюстгальтера между ними, освобождая их; ее руки, пытающиеся на ощупь расстегнуть его рубашку; распятие курчавых русых волос от соска до соска на его груди и вниз по худому животу; ее юбка, падающая на пол с ощутимым глухим звуком, и его руки с длинными пальцами, берущими ее за то, что он назвал «маленьким влажным задком»; его синие джинсы, слезающие так, будто были сделаны из гофрированной бумаги, и, наконец, совсем неожиданное появление, поскольку он не носил трусов, его огромного вставшего на дыбы органа, который выглядел в сравнении с членом Кеннета так, как генуэзская салями в сравнении с хот-догом. В постели Свонн был просто неутомим, он швырял ее то туда, то сюда, поворачивал ее ко всем сторонам света, проникая в нее без отдыха, лишь с несколькими остановками, чтобы перевести дыхание, до того как розово-серый свет не появился между занавесок. После чего она погрузилась в беспамятство.

— Я обожаю вас, миссис Дарлинг. — Такими словами он разбудил ее позже тем же утром. Несмотря на то что похмелье никак не отпускало ее, словно дума о смерти в семье, она снова несколько раз уступала любовным вторжениям Свонна, пока не почувствовала, что ее мозг переместился в нижнюю часть ее живота, а сущность жизни сократилась до влажного от пота поиска зияющих пропастей удовольствия.

— В Сингапуре у меня была няня, миссис Грей, — мурлыкал Свонн, когда все закончилось.

— И ты был в нее влюблен?

— Я отчетливо помню, как она намывала мне мою штучку в ванной, стараясь больше, чем следовало.

— В Америке это называется совращением малолетних.

— Я не думаю, что она мне навредила. Бедняжка. Возможно, это была единственная в ее жизни радость.

И тут головная боль вновь вернулась к Мэгги подобно удару большого гонга в маленькой комнате. Свонн заявил, что опаздывает на студию звукозаписи. Он затащил Мэгги в роскошный душ, где помассировал ей виски струей горячей воды, затем овладел ею еще раз в позе, которую учителя йоги назвали бы «два аиста протыкают карпа». Вскоре после этого они уже маневрировали по Девятой авеню в лимузине «Одеон Рекорде» с термосом, полным горячего кофе, и корзинкой миндальных круассанов.

Свонн выскочил из машины на Пятьдесят первой улице со словами:

— Я хочу встретиться с вами в Коннектикуте, миссис Дарлинг, у вашего огонька очень, очень скоро.

И Мэгги, отупев от усталости и безрассудной страсти, ответила:

— Да. Конечно. К ужину. В ближайшее время. Я ведь тоже готовлю, вы знаете…

Он ушел, и дальнейший путь в северном направлении по дорогам, проселкам и автострадам показался Мэгги удивительным лабиринтом.