Богиня зеленой комнаты - Виктория Холт Страница 27

Труппа давала «Любовью за любовь», и Дороти, не занятая в спектакле, воспользовалась возможностью провести вечер с семьей на Гавер-стрит, где теперь они жили все вместе — так Эстер было гораздо легче смотреть за детьми. Фанни росла трудным ребенком — она была капризна и ревновали к малютке Доди. Глядя на нее, Дороти не могла не вспоминать Дэйли и спрашивала себя, не унаследовала ли дочь отцовский характер. Однако Эстер прекрасно управлялась и с ней, и с Доди, поскольку Дороти все свое время отдавала театру и ни на что другое ее уже не хватало. По этому поводу Эстер говорила, что никогда не чувствовала в себе такой тяги к сцене, какую она видит в Дороти и какую только и должна испытывать актриса, если она настоящая и рождена для сцены.

— Если бы я действительно была артисткой, — часто говорила она, — со мной никогда не случилось бы того жуткого провала во время первого выступления.

— Бедная Эстер. Ты никак не можешь этого забыть. Эти воспоминания преследуют тебя всю жизнь.

— Некоторые воспоминания — да.

И, вспоминая свой горький опыт с Дэйли, Дороти не сомневалась, что это правда.

После спектакля Георг вернулся очень возбужденный. Оказалось, что вечер был необыкновенно интересный, потому что на спектакль пришел герцог Кларенс.

— Подождите, подождите, — сказала Дороти. — Он, кажется, третий сын короля?

— Да, и к тому же настоящий моряк. Говорят, что он ненадолго приехал домой и вот пришел в театр. Странно, что он не дождался твоего спектакля.

— Ах, эта дражайшая Сара, — отреагировала Дороти. — Но почему столько шума? И раньше в театре бывали герцоги.

— Понимаешь, он был за кулисами, в Зеленой Комнате, и молодой Баннистер, который играл Бена, был уже одет и шел к выходу на сцену, и вдруг прямехонько наткнулся, на кого бы вы думали? На самого герцога. Герцог сказал ему: «Приветствую вас, молодой человек. Кого вы играете? Моряка?» «Да, Ваше Высочество, — ответил Баннистер. — Я — Бен, моряк». «Нет, вы не Бен, мой мальчик», — сказал герцог и рассмеялся. Он разговаривал совсем не так, как королевские особы, хотя ведь он из королевской семьи и брат принца Уэльского.

— Разумеется, — вставила Эстер, — он — сын короля. Что дальше?

— Герцог сказал: «Моряки не носят шейных платков такого цвета. Вам нужен черный. С таким шейным платком вы не похожи на моряка. Нет, нет, я возражаю. Если вы собираетесь играть моряка, вы и выглядеть должны, как моряк». В это время в Зеленую Комнату кто-то притащил Кембла, и он начал распинаться: Ваше Высочество, это, Ваше Высочество, то. Ну и зрелище было! Такого нельзя было упустить! А потом Кембл послал кого-то за черным платком. Баннистер надел его, но герцог сказал, что платок неправильно повязан. И герцог сам повязал его, как следует. «Я должен знать, как это делается, — сказал он. — Мне часто приходилось самому этим заниматься, когда я впервые оказался в море под именем матроса Гельфа». И все рассмеялись, и он тоже смеялся вместе со всеми и сказал, что наконец молодой Баннистер стал похож на настоящего моряка. Спектакль задерживался, публика была недовольна и здорово шумела. Тогда Кембл вышел на сцену и сказал, что Его Королевское Высочество герцог Кларенс оказал им честь и собственноручно повязал матросу Бену шейный платок. Зал взревел от восторга, и в этот момент появился сам герцог и поклонился публике. Он кланялся совсем не так, как принц Уэльский, а очень весело и по-дружески. Да, ну и вечер получился, не хотел бы я его пропустить!

— Прекрасно, — сказала Дороти. — Я надеюсь, что в следующий раз, когда Его Высочество услужливый герцог Кларенс снизойдет до посещения театра, мне выпадет честь выступить перед ним.

Вскоре после этого Георг играл Себастиана, а Дороти — Виолу в «Двенадцатой ночи». Критики не были слишком добры к нему, они считали, что он не так талантлив, как его сестра, хотя и не лишен актерских способностей, к тому же слишком на нее похож, чтобы им играть вместе. После спектакля Мария Романзини поздравила его первой. К тому времени она сама уже весьма заметно продвинулась на пути к славе, но следила за успехами Георга с большим интересом.

— Я хорошо играл? — спросил он.

— Вы играли очень хорошо.

— Подождите, — сказал он, — скоро публика будет ломиться на мои спектакли.

— Это будет замечательно, — ответила Мария. Она знала, что когда Георг встанет на ноги, он сделает ей предложение.

Наступила весна, и надо было снова собираться на гастроли. Дороти было тревожно: ей не хотелось оставлять Грейс, которая за последние недели сильно сдала. Однако гастроли начинались, и Дороти пришлось уехать, поручив мать заботам Эстер.

Теперь, когда она снова ждала ребенка, ее особенно сильно одолевали мысли о спокойной домашней жизни. Нечастые выступления на сцене Друри-Лейн всегда будут приносить ей удовольствие, но она с радостью отказалась бы от изнурительных гастролей, связанных с трудными переездами и общением с провинциальной публикой. Однако она не могла себе этого позволить. Ей нужны были деньги. Можно только удивляться, как быстро исчезает то, что она зарабатывает. Тридцать фунтов в неделю казались на первых порах настоящим богатством, но при таких больших расходах и их надолго не хватает. У Ричарда было мало работы; его отец, несмотря на свое значительное состояние, давал сыну очень мало денег, и основная часть семейного бюджета определялась заработками Дороти. Она просто не могла себе позволить отказаться от гастролей даже тогда, когда, как сейчас, была в положении.

Она побывала в Лидсе и Харрогейте и приехала в Эдинбург, где исполняла все свои знаменитые роли, к которым добавилась Нелл в «Затруднительном положении», ставшая одной из самых популярных. Она играла Розалинду в «Как вам это понравится», Роксалану в «Султане», Люси в «Девице без маски», Пегги в «Деревенской девушке». Конечно, во время гастролей не обошлось и без самых знаменитых ее ролей — сэра Гарри Уилдера в «Неразлучной паре», мисс Хойден в «Путешествии в Скарборо» и Присциллы Томбой в «Сорванце».