Мимикрия жизни - Наталья Карабаджак Страница 27

Я до слез хохотала над рассказом Игоря и узнавала безудержного балагура Бойко, который не был бы собой, если бы не обыграл эту занятную ситуацию с американцем. Вместе с тем, я слушала Игоря и диву давалась тому, как весьма относительные блага, к которым можно было отнести и гипотетическую командировку в США, могут изменить отношение людей друг к другу. Ведь Горенко и Стоянов были не только коллегами, но и соседями. Их частные дома разделял забор, через калитку в котором они ходили в гости друг к другу, помогали друг другу в нехитрых делах по хозяйству, их дети сидели за одной партой в школе…

То ли жизнь у нас такая серая и беспросветная, что мы хватаемся за яркую картинку, которую судьба преподносит в единственном безальтернативном варианте, с отчаянной силой первобытного человека, борющегося за свое теплое место под солнцем, то ли натура наша по своей истинной природе такая сволочная и подлая, что именно в такие моменты критического выбора и проявляется во всей своей «красе»…

Размышлять над этим было безрадостно, поэтому я решила переключиться на то, что в последние дни и часы очень сильно занимало меня, как следователя. Я задала Игорю интересующий меня вопрос:

– Игорь, когда Вы по Вальеву работали, у Вас не сложилось впечатление, что он левша?

Игорь недоуменно задумался и спустя мгновение ответил не совсем уверенно:

– Да нет… Нет, нет, – добавил он уже более уверенно, даже твердо, – он правша. Анна Павловна, я видел фотографии, на одной из которых он держит в руке, в правой руке, разводной ключ, на другой фотографии, школьной, у него в правой руке портфель, затем… на фотографии – это уже наши дни – на какой-то вечеринке-гулянке он держит стакан в правой руке… Определенно, Анна Павловна, он правша. А почему Вы спрашиваете об этом?

– Фотографии – это, конечно, хорошо, – не сразу ответила я на вопрос Игоря, – тем не менее, Игорь, пожалуйста, допросите людей по факту определения, правша Вальев или левша.

Далее я поведала Игорю о заключении Першина и о своих догадках:

– В доме Ивановых в комнате, в которой покончил с собой Вальев, был беспорядок. Спрашивается, откуда он, если Катя с мужем ссорились на пороге дома, а разбуженные ссорой, родители Кати были застрелены также во дворе. Их трупы не волокли и эксперты нам подтвердили, что убили Ивановых там же, где мы их обнаружили – во дворе. Получается, что в комнате никаких событий не происходило, кроме того, что Вальев бросился за Катей, которая вбежала в комнату, схватила дочь и сиганула в окно, а он там застрелился. Почему же в комнате беспорядок? Потому что там была драка, – ответила я сама себе, – и заключение Першина о следах борьбы на теле Вальева нам это подтверждает, а Катя нам о драке ничего не рассказала. Либо она сама сцепилась с мужем и, в итоге, убила его, либо был кто-то еще, который дрался с Валерием и убил его, но это происходило у нее на глазах. В любом случае Вальева нам солгала, или себя покрывая, или кого-то другого. Кто этот другой? Кого, вообще, может покрывать женщина? Только дорогого ей человека. Любовника, – во второй раз ответила я сама себе на свои же вопросы, и продолжила рассуждать далее, – можно, конечно, предположить, что Вальев подрался с кем-нибудь в течение дня, но Вы, Игорь, тщательно изучили весь его день накануне убийства-самоубийства и никто из свидетелей не показал нам, что имело место хоть что-то похожее на драку с участием Валерия.

Игорь слушал меня заворожено, и по окончании моего рассказа спросил:

– Вальева – левша?

Я отрицательно покачала головой.

– Значит, – начал Игорь, – не она убила мужа, и мы должны установить ее любовника-левшу?

– Да, – согласилась я с Игорем и дополнила свой рассказ еще одним аргументом, – есть еще одно обстоятельство не в пользу Вальевой. Вспомните, Игорь, комнату, в которой все произошло. Подоконник, на который вскочила Вальева, убегая, не так уж низко расположен, чтобы легко и быстро на него вскочить, да еще держа на руках ребенка. Да, Игорь, Вальева лгала, лгала нам!.. Я допускаю, что они с любовником защищались от вооруженного Валерия, но, убив последнего, скрыли это и, более того, обставили все как самоубийство.

– Анна Павловна, – задал очередной вопрос Игорь, – почему же они не навели порядок в комнате, если смогли продумать эффект самоубийства и, таким образом, выгородить себя?

Я пожала плечами:

– Торопились, Игорь, были взволнованы. Все, наверняка, произошло спонтанно и это убийство они заранее не планировали. К тому же Катя была ранена, и надо было оказывать ей помощь, следовательно, как можно быстрее вызывать «скорую».

Дверь моего кабинета легко открылась, и в кабинет бодро вошел довольный жизнью Астахов. Игорь на правах подчиненного подскочил, но «замнач» покровительственным движением руки остановил его порыв следовать служебному этикету. Виталий весело поздоровался с нами. С момента его утверждения на новую должность и задержания американского бандита он выглядел на зависть всем – смело, гордо, элегантно.

– Что замышляете? – поинтересовался он, глядя то на меня, то на Игоря.

– Да, по делу Вальева… Планов пока никаких, только рассуждения и предположения, кто может быть этим загадочным левшой, – ответила я с определенной долей пессимизма.

– И каковы ваши предположения? – опять поинтересовался Виталий.

– Никаких, кроме того, что он точно любовник Вальевой, – уже с обреченным пессимизмом посмотрела я на Виталия, но тут же повернулась к Игорю и, что-то вспомнив, спросила его, – Кстати, Игорь, а не может ли это быть… Ковалев? Он вполне мог слышать шум и выстрелы в доме Ивановых, он же их сосед. К тому же со школы влюблен в Катю и не скрывает этого, на допросе он мне открыто об этом говорил.

– А Вальева тоже в него влюблена? – спросил уточняюще Игорь.

– Ковалев отрицает взаимность чувств Вальевой, но можно ли ему верить, если он тот самый убийца-левша? Эта ложь как раз очень выгодна ему, чтобы выгородить и себя и Катю, потому то он и отрицает влюбленность Кати. Да, очень даже вероятная ситуация: он прибежал на шум, увидел мертвых Ивановых и раненую Вальеву. Спасая любимую и ее дочь, каким-то образом поборол Вальева, выхватил у того ружье и застрелил его. Вопрос в том, левша ли он?

– Анна Павловна, – с горечью посмотрел на меня Игорь, – должен вас разочаровать, но Ковалев правша. Я его допрашивал, и протокол он подписывал, держа перо в правой руке, – с нажимом произнес Игорь последние слова. – Да… и Вы это должны были видеть, Вы ведь тоже допрашивали его лично.

– Да, да, да, – протараторила я скороговоркой и вдруг меня как обухом шандарахнуло! Перед моими глазами встала совсем другая картина…

– Бог мой!.. Я знаю, знаю, кто левша… – я смотрела на Астахова и Игоря, видимо, такими безумными глазами, что один – Игорь – даже привстал со своего места, а другой – Астахов – положил свои руки на мои кулачки, как бы уговаривая успокоиться.

– Это… брат Валерия, Вальев Антон, – вымолвила я, продолжая не верить сама себе, – я допрашивала его, и протокол он подписывал левой рукой! Я точно это помню, потому что еще удивилась, что давно мне по делам левши не попадались!