Свет во тьме - Элен Фишер Страница 27

Лето продолжалось, а Дженнифер все еще училась писать и играть на клавесине, а также постигала сложную науку управления плантацией. Живя в таверне, она делала все, что полагается слугам, — пряла, шила, готовила пищу, стирала. Как жене богатого плантатора, ей не надо было работать самой, ей надо было научиться распределять пищу; определять время для забоя свиней, чтобы пополнить запасы в коптильне; распоряжаться насчет шитья новой одежды. (Домотканая одежда предназначалась для работников Грейхевена, а еще ее отправляли в Англию на продажу.) Дженнифер приходилось решать, когда собирать виноград и готовить из него вино, когда заготавливать персики и делать из них бренди. В общем, забот хватало.

Оказалось, что в Грейхевене табак не производят, хотя на других усадьбах Грея, расположенных вверх и вниз по течению Джеймса, его возделывали и продавали. Здесь же сеяли кукурузу и пшеницу, выращивали яблоки и делали из них сидр на продажу. Раз в неделю Грей посылал рабов на зеленкой рынок в Уильямсбург продавать дрова и фураж местным жителям. У многих обитателей города были водяные мельницы на запрудах маленьких речушек, и Грей посылал туда зерно.

Несмотря на постоянную учебу и освоение обязанностей хозяйки плантации, жизнь казалась Дженнифер приятной и легкой по сравнению с теми долгими годами, что она провела в таверне. Грей и Кэтрин, видимо, совсем не понимали, как им повезло. Эта земля щедро давала им все, что нужно для жизни: диких индеек, уток и другую дичь, реки дарили устриц, крабов и множество самой разнообразной рыбы круглый год. Дженнифер в жизни еще так хорошо не питалась. И хотя ей приходилось присматривать за приготовлением пищи и другой деятельностью по хозяйству, сама она теперь была не занята домашними делами.

В свободное от учения время Дженнифер копалась в письмах, что хранились в ореховом бюро в ее комнате. Ее тронула романтика отношений давно ушедших людей, которую сохранил и донес до нее старый пергамент. Конечно, ей было неловко от того, что она читала чужие письма, но как же ей еще постичь своего загадочного далекого мужа? Это как бы служило оправданием ее поступка.

Некоторые письма были написаны изящным женским почерком с наклоном — это послания Дианы Грею, которые не были закончены или не были отосланы по какой-то причине. Письма эти, пусть и ласковые, все же казались куда холоднее, нежели страстные и сентиментальные послания Грея. То ли Диана не столь сильно его любила, то ли была просто сдержанна, как истинная леди, Дженнифер понять не могла.

Наконец она перебрала почти всю пачку. Очевидно, Грей добивался Дианы главным образом письмами, потому что жила она в Уильямсбурге, в девяти милях. И это показалось Дженнифер очень романтичным. Она, несомненно, предпочла бы такой роман, нежели быть проданной за лошадь!

Может быть, и неудивительно, что Дженнифер, не знавшую любви после потери семьи, растрогала красивая любовь из писем Грея. Нормальное человеческое желание любви и живое воображение породили в ней фантазии, что письма эти написаны ей, а вовсе не умершей много лет назад женщине. Письма были такими страстными, такими живыми! Трудно было поверить, что все — в прошлом.

Дженнифер легко было представить, будто она сама вызывает такие чувства.

И постепенно, умирая от сочувствия и нежности, она стала проникаться любовью к своему мужу.

Поначалу это мало тревожило ее: в его письмах ее восхищал восторг, с которым он обращался к любимой. Но прошли недели, и она поняла, что испытывает нечто большее, чем просто восхищение.

Пришлось разбираться в своих чувствах. Увы, она любила не того угрюмого, озлобленного человека, за которого вышла замуж, а того, кто много лет назад был способен на сильную страсть и восторг. Казалось, Эдвард девять лет назад и Грей сейчас — это два разных человека. Лишь изредка ей удавалось узнать Эдварда под хмурой маской и грубыми манерами Грея: когда он смеялся или когда вспоминал о той страсти, что когда-то им владела. К сожалению, Эдвард исчез, остался Грей.

Странно, она попала в ту же ловушку, что и ее муж. Любила того, кого уж больше нет.

«Моя любимая…»

Это последнее письмо Грея Диане Дженнифер принялась читать с таким благоговением, будто это священное писание. Она вчитывалась в каждую букву, представляя себя на месте Дианы, поскольку ее выдуманный роман подходил к концу.

«…Я едва ли вынесу эти две недели ожидания, прежде чем назову вас своею. После двух долгих лет строительства Грейхевена мне и представить страшно, что скоро вы будете здесь со мной. Льщу себя надеждой, что вам понравится наш новый лом…»

Черная карета, запряженная парой гнедых, подъехала к дому, и кованные железом колеса перестали шуршать. Эдвард Грейсон привез из Уильямсбурга свою молодую жену. Диана с обитых кожей сидений, в пышных юбках с интересом смотрела в окно.