Жили-были двое - Екатерина Риз Страница 27

Но к его удивлению, его встретила всё та же светящаяся девушка, с ясными глазами и кожей, как персик. Невозможно поверить, Ефимов даже приглядываться пытался, не веря собственным глазам, но за девять лет Анжелика не изменилась ни капли. Этой ночью он как раз и проверил. Звучит пошло и недостойно, но удержаться было невозможно, особенно, когда она улыбалась соблазнительно и невинно одновременно. И было непонятно, как с ней можно было развестись. Толя прекрасно видел, какое впечатление Лика производит на мужчин, даже на тех, что знали её пятнадцать лет. Весь вчерашний вечер можно было наблюдать, как мужики на вчерашней встрече выпускников превращались в пластилин от одной её улыбки. И при всём при этом…

При всём этом он сегодня проснулся рядом с ней, не чувствуя особого очарования. Лика уже не была столь милой, не сияла, и даже язвить пыталась, правда, не по отношению к нему. Фыркала она, говоря о сестре. И всё это отчего-то напрягало.

Ефимов вышел из подъезда, свернул на стоянку, на которой ещё вчера днём оставил свою машину. Провёл ладонью по полированному боку своей «Инфинити», затем даже слегка похлопал, здороваясь. Машина была новая и оттого особенно любимая, любовь ещё не остыла. Просто смотреть на автомобиль шикарного гранатового цвета, было удовольствием. И пусть кто-то назовёт это блажью и детством, но он может себе это позволить, за все годы трудов, бесконечной работы и отказов себе в чём-то банальном. К тому же, торговать автомобилями, а самому ездить на чём-то простецком, тоже неправильно.

— Пыль в глаза порой создаёт репутацию, Толян, — не уставал говорить его приятель, Стас Бойцов, и Толя был с ним согласен. Иногда нужно шикануть, чтобы прочувствовать, осознать, куда и с какой скоростью ты хочешь двигаться дальше.

«Инфинити» буквально парила над дорогой, и в отличие от Москвы, в городе по столичным меркам, маленьком, привлекала к себе внимание. Можно было почувствовать себя королём дороги, правда, к этому моменту Ефимов настолько оголодал, что на самолюбование уже не отвлекался. Свернул к торговому центру, как только увидел на нём вывеску известной сети ресторанов. Да, не французская кухня, зато вкусно и сытно. Неподалёку от его дома в Москве был такой же ресторан, и Толя был там частым гостем. И радует, и что до родного города прогресс добрался. Чего только нет, все кафе и рестораны, магазины, вывески, всё знакомо. Город повзрослел вместе с ним, хотя его здесь и не было почти десять лет.

Внутри торгового центра в первый момент ослепил блеск витрин и стеклянных кабин лифтов. Посреди просторного холла фонтан и детвора вокруг бегает. Под потолком разноцветные шары, цветы, было похоже на праздничную суматоху, но скорее всего банальная рекламная акция. Вон и девушка в приталенном костюмчике невыносимого розового цвета с восторгом вещает о чём-то в микрофон. Её мало кто слушает, но дело не в этом, дело в атмосфере, в ощущении свободы, что дарит выходной день. Народ позитивный и достаточно щедрый, вот она и старается вовсю, зарплату отрабатывает. Ефимов усмехнулся, за всем этим наблюдая. Затем огляделся. Наверх шли лифты и работали эскалаторы. Было шумно и людно. Надо сказать, что десять лет назад на месте этого торгового центра был простецкий палаточный рынок, но об этом, кажется, все давно позабыли. Теперь здесь музыка и блеск витрин. Бесконечный праздник жизни. Один из приятелей Ефимова был владельцем подобного ТЦ, только в столице, и поэтому Толя не понаслышке знал изнанку этого бизнеса. Только с виду всё чисто, честно и красиво.

— Где ресторан, не подскажешь? — обратился он к охраннику.

Ему указали на эскалатор.

— Третий этаж, налево.

Толя ему кивнул в знак благодарности, обошёл небольшую группу людей, что всё-таки слушали девушку с микрофоном, и, кажется, собирались участвовать в каком-то розыгрыше. Оставалось лишь подивиться чужой наивности.

Любимый ресторан, даже в другом городе, порадовал привычной кухней, приличным бифштексом, жарким и куском яблочного пирога. Жить, определённо, стало приятнее. А то время обеденное, а у него кроме странного хлебца с пластмассовым привкусом и во рту ничего не было. При воспоминании о хлебце захотелось поморщиться. Толя даже подумал попросить пару штруделей с вишней с собой, но в последний момент подумал о том, что Лика вряд ли оценит его заботу. Хотя, его бывшая жена любила, когда он думал о ней и привозил из ресторанов, что посещал без неё, что-то вкусное. Правда, их отношения это не спасло, и даже до загса, к огромному огорчению его матери, которая спала и видела, как бы его пристроить, не довело.

— Приходите к нам ещё, — сказала ему официантка. И улыбнулась не заучено, с явным намёком, и Толя хмыкнул.

— Обязательно, — заверил он. Забрал банковскую карту, а сам окинул девушку оценивающим взглядом. Симпатичная мордашка, ладная фигура, грудь… что надо грудь, а на этой самой груди бейджик: «Мила». Очень мило.

Вот только его ждёт такая красавица, что одного «мило» будет маловато, чтобы привлечь его внимание. Но на Милу всё равно обернулся, уже от выхода. Та заметила и вспыхнула, переглянулась с подружкой. Кстати, этого Ефимов, по сути, и добивался, заалевших щёк. Но уже в следующую секунду имя Мила, да и сама девушка вылетели из его памяти. Толя голову повернул, лишь краем глаза заметив что-то знакомое, важное, и в первую секунду лишь вглядывался, не понимая… А потом разглядел Сашу. Она шла впереди, уже собирать завернуть за угол и окончательно потеряться среди праздно шатающихся по торговому центру людей. А вот она двигалась уверенно и даже на витрины не смотрела. В джинсах, лёгкой кофточке, без сумки, шла с видом явно не простого покупателя. И Ефимов вспомнил слова Лики о том, что Саня работает в торговом центре, видимо, именно в этом, в одном из бутиков.

Саша всё-таки скрылась за поворотом, и тогда уже Толя поспешил за ней. Зачем — не было ясно, но он так спешил, что случайно толкнул кого-то плечом и лишь пробормотал извинения, даже не обернулся. Завернул за тот же угол и снова принялся оглядываться, потому что Саши не было. Даже подумалось: вдруг показалось?

Но он же не псих?

А потом в одной из витрин на глаза попались манекены, одетые лишь крошечные кусочки кружева, в полупрозрачные сорочки и откровенно-сексуальные наряды. Глядя на такое бельё можно забыть, что перед тобой манекен, честное слово. Ефимов с минуту на всю эту провокационную красоту потаращился, даже не сразу заметив призывно открытую стеклянную дверь, и тогда уже заглянул. Надо сказать, что осторожно, боясь кого-нибудь спугнуть или, не дай Бог, смутить. Но покупательниц не оказалась, у прилавка лишь Сашка, болтающая с продавщицей. О чём они шептались, слышно не было, но рассмеялись, а Саша на стойку облокотилась, и Ефимов, как дурак, уставился на её пятую точку, обтянутую джинсой. Сашка всегда была маленькой, ему макушкой едва до носа доставала, но при этом сложена была, как фарфоровая статуэтка. И это было непонятно, по крайней мере, для такого мужлана, как Ефимов, в чём он сам себе не раз признавался, но при её росте, в Сане было всё до идеальности пропорционально. Он всегда считал, что такого не бывает, и поэтому это странно. Да, Лика — красавица, от неё глаз не оторвать, она эталон, но эталонов мало, по пальцам перечесть, на то они и эталоны. Но при этом к Лике порой было страшно прикоснуться, чтобы не дай Бог не попортить и не помять, а вот её младшая сестрёнка, словно создана была для того, чтобы её целовали, обнимали и, вообще, тискали. И верилось, что твоя рука ляжет туда куда надо и как надо. А прошедшие годы эту уверенность подогревали. Сашка повзрослела, стала женщиной, да и роды её фигуру изменили. Это Толя ещё вчера отметил, она округлилась, но как-то очень правильно и соблазнительно. И на фоне сестры Саша больше не терялась, скорее, была ярким противопоставлением Лике. И это опять же заставляло задуматься, только пока не слишком понятно, о чём именно он думает.