Банальная история, или Измена.ru - Светлана Лубенец Страница 27

И Вера снова встретилась с Сашей, чтобы разобраться, но разбирательство плавно перетекло в любовь, в которую не поверить было невозможно. Был все тот же Сашин взгляд, полный обожания, его ласковые руки и губы. Усомниться в его любви было бы преступлением. И Вера запрятала ревность к Кире в запасники своей памяти. Конечно, она, замужняя женщина, не может дать Саше того, что может предоставить свободная: походы в гости, поездки в отпуск и прочее. А потому пусть все-таки в его жизни существует Кира. Ведь она, Вера, хочет Саше только хорошего, а наличие Киры для Забелина хорошо, значит, пусть эта женщина существует. Верина любовь к Саше так велика, что она готова простить ему все: даже интим с другой и даже в один и тот же день, что и с ней. Пусть! Лишь бы он был счастлив! А она будет счастлива тем, что ему хорошо!

И собственный отчаянный крик «Прощай!» Вера постаралась забыть как можно быстрее. Забелин тоже его не вспоминал. Они продолжали встречаться, клясться друг другу в безумной любви, которой упивались, как двадцатилетние. Они смеялись друг над другом, подтрунивали, но в те часы, что удавалось урвать для свиданий, не могли разнять рук и оторвать губ от губ.

Вера удивительно похорошела, хотя, казалось бы, и до романа с Забелиным выглядела неплохо. Она стала ловить на себе еще более, чем ранее, жадные взгляды мужчин. Возможно, прежде она просто не хотела их замечать и отталкивала своим равнодушным лицом. А может быть, любимая и любящая, она излучала в пространство особую чувственную энергию, которую нынче откровенно называли сексапильностью. С Верой пытались знакомиться на улице, в транспорте, в магазинах мужчины самого разного возраста и социальной принадлежности.

Однажды в дорогом кафе, куда Вера зашла, чтобы выпить кофе и перед возвращением домой привести в порядок чувства, взбудораженные Сашей, к ней подсел невероятно душистый джентльмен с бриллиантовыми запонками в рукавах белоснежной рубашки и золотой заколкой в галстуке. Джентльмен был очень симпатичен, неглуп и остроумен, но склонить Веру к свиданию с ним так и не сумел. Для нее никто не мог оказаться лучше Саши. Только его одного она любила, только с ним хотела быть всегда, несмотря на отсутствие у него бриллиантовых запонок и лощеного вида.

Вязались к Вере даже молодые парни, возраста ее дочерей, до того она искрилась счастьем впервые обретенной настоящей любви, в которой в тесный клубок были переплетены чувственное физическое удовлетворение и крепкая душевная связь.

Все это только веселило Веру до тех пор, пока источаемые ею чувственные волны вдруг не задели и Андрея. Нет, он не заподозрил жену в измене. Видимо, он не мог даже предположить, что такое возможно в принципе. Он просто захотел чаще исполнять свои супружеские обязанности. Вера не могла противиться. Ну раз можно сослаться на головную боль, ну другой… Еще можно прикрыться усталостью или жарой, которая вдруг обрушилась на Питер. Если бы она стала уклоняться чаще и под другими предлогами, Андрей заподозрил бы неладное. Хорошо, что и ранее Вера всегда лежала перед ним почти бесчувственной, а он наслаждался ее телом. Так продолжалось и сейчас. Вера повторяла и повторяла про себя фразу пошлого народного юмора: «Если тебя насилуют, расслабься и получи удовольствие». Но не могла ни расслабиться, ни получить удовольствие. В постели с мужем ей приходилось играть, как на сцене. Андрей ничего необычного в своей жене не замечал.

* * *

А потом вернулась с Ибицы Таська, загорелая до черноты и веселая. Видимо, блестящий Соболев сумел-таки переориентировать ее в нужном направлении. Вера не могла радоваться за дочь так, как должна была бы, потому что днем, когда обычно происходили ее свидания с Сашей, Тася сидела в прохладе квартиры, и Вера уже замучилась сочинением предлогов для своего отсутствия дома в дикий летний зной. Но тем не менее все сочиняла и сочиняла. Похоже, дочь ей верила или сама была так наполнена новыми чувствами к сорокалетнему Соболеву, что не замечала в поведении матери ничего необычного.

И Вера продолжала встречаться с Сашей. Жаркий июль сменился прохладным августом, потом настала осень, а с ее приходом закончился длинный преподавательский отпуск Веры. И все же она находила способы встретиться с Забелиным. Она придумывала несуществующие заседания кафедры, дополнительные занятия со студентами и аспирантами, коллоквиумы, корпоративы и прочее, чтобы только лишний раз увидеть Сашу.

Несколько раз Вера будто бы ездила к подругам на дачу на пару дней, благо осень вовсю плодоносила овощами, грибами и ягодами. Таким образом, она смогла провести со своим возлюбленным несколько ночей. Ничего счастливее этого в жизни Веры никогда не было при всем том, что заснуть толком она ни разу так и не смогла. Забелин спокойно спал рядом и даже похрапывал. Вера, которая терпеть не могла храп и каждый раз будила Андрея, когда тот его себе позволял, только умилялась и во все глаза смотрела на спящего рядом с ней мужчину. Да и зачем ей спать? Ведь с ней целую длинную ночь будет любимый человек, такой теплый и родной, а потом настанет утро, и надо будет расставаться. Она и выспится, когда вернется домой. Иногда Веру все-таки смаривал сон. Ей снились цветущие поля. Она была безмятежна и счастлива. В эти ночи ей нечего было больше желать от жизни, потому что она имела самое главное: полностью разделенную любовь. Они с Сашей были вместе. Он любил ее. Она любила его всей душой, всем сердцем, всей своей женской сущностью.

* * *

Потом в их отношения с Забелиным стала все чаще и чаще вмешиваться Кира. То ей надо было помочь что-то отвезти на дачу, то выбрать в магазине новый диван, то назревал очередной день рождения их общих знакомых, и Саша требовался как сопровождающее лицо. Вера крепилась изо всех сил, стараясь не реагировать на то, когда Забелин уже совершенно откровенно говорил ей, что ему надо «отметиться и там». Она хваталась за слово «отметиться», как за соломинку. У тех, кого любят, не отмечаются. Ей, Вере, надо просто перетерпеть. Можно, например, представить, что Саша женат. У нее есть муж Андрей, а у Забелина – жена Кира, а потому их отношения паритетны. Но терпения надолго не хватало. Она представляла, как Саша предается любви с этой Кирой так же, как с ней, и у нее начинало все дрожать внутри. Разве можно, любя, спать еще с кем-то?

– Но ведь у тебя есть муж, – как-то сказал ей на это Саша. – Я же не требую, чтобы ты его бросила.

– Но Кира-то тебе не жена! – надрывно возразила Вера.

– А ты считай, что жена!

– Не могу я так считать! Ты не делишь с Кирой самого главного, а это…

– Я всегда ей помогаю, не оставлю в беде, всегда участвую в ее радостях… – прервал ее Саша, – и, между прочим, целых десять лет. Это тоже невозможно вот так взять и разорвать… Она почти жена…

– Нет, не жена! Ты не дал мне сказать, что не делишь с ней самого главного, что муж делит с женой! Быта не делишь! В бедах и праздниках легко участвовать, а вот от нудного быта ты очень ловко уворачиваешься! Никакой ты не муж! Ты приспособленец! Я у тебя для страсти, Кира – для имитации семейных отношений!

– Ну и что в этом плохого? – возмутился Забелин. – Да, мне нужно иметь место, куда я мог бы выбраться из этой своей берлоги.