По прихоти судьбы - Джулия Тиммон Страница 27

Надо бы быть с ней поласковее, решаю про себя. И куда-нибудь съездить перед школой. Мне тоже не помешает отвлечься, а то совсем…

Мои размышления прерывает телефонный звонок. Протягиваю к аппарату руку и замираю. Вдруг это Дэниел? — дребезжит в голове тревожная мысль. Что я ему скажу? Может, лучше вообще не отвечать?

Телефон упорно трезвонит. Опускаю руку, снова подношу ее к трубке, вновь опускаю. Звонки прекращаются. И хорошо, думаю я, глядя на телефон, как на живое существо. Не о чем нам больше беседовать, словами тут не поможешь.

До меня вдруг доносится голос Лауры. Разговаривает она явно не с игрушками — слишком уж складно и взволнованно льется ее речь. Приостанавливаюсь в дверном проеме.

— Я знала, знала, что ты позвонишь! — торжествующе говорит Лаура.

У меня падает сердце. Она спустилась в прихожую и ответила на звонок! Выхожу и становлюсь прямо перед ней. Лаура, не обращая на меня внимания, слушает, что ей говорят. Как пить дать, это Дэниел.

— Но ты же сказал, что мы друзья! — округляя глазенки, восклицает она. — А как же школа? Ты пообещал, что обязательно придешь, когда я пойду в школу…

Протягиваю руку.

— Кутик, дай я с ним поговорю.

Лаура отходит на шаг назад, прикрывая трубку, и качает головой.

— Он не тебе звонит, а мне.

— Лаура, — чуть строже произношу я.

У Лауры напрягается лицо и вздрагивают нижние веки. По-видимому, ей что-то говорит Дэниел. Она поджимает губы и нехотя протягивает мне трубку. Я не тороплюсь поднести ее к уху, сначала обращаюсь к дочери:

— Пожалуйста, поднимись к себе, заправь кровать и умойся.

— Мне даже постоять здесь нельзя? — испепеляя меня взглядом, спрашивает она.

— Сейчас — нельзя, — стараясь говорить твердо и ласково одновременно, отвечаю я. — Я должна серьезно поговорить с Дэниелом.

— Скажешь ему, чтобы он больше никогда-никогда не приезжал ко мне? — Лаура резко разворачивается и убегает прочь, а я чувствую себя виноватой и не понимаю почему. Несчастная девочка! Столько потерь в столь юном возрасте. Несправедливостям в жизни несть числа…

Зажмуриваюсь, собираюсь с духом, чтобы голос звучал спокойно, и лишь после этого подставляю трубку к уху. Дэниел еще на линии.

— Алло?

— Трейси… — выдыхает он. — Нам надо поговорить.

Судя по голосу, он совершенно уничтожен. Но мне не лучше.

— Да, поговорить нам надо, — жестко произношу я, уважая себя за это и ненавидя. — На одну-единственную тему. Только я возьму другую трубку, она в гостиной. Подождешь?

— Конечно, — говорит Дэниел, и я чувствую, что он уже знает, о чем пойдет речь.

Неторопливо прохожу в гостиную, беру с базы радиотелефон, нажимаю на кнопку приема, возвращаюсь в прихожую, кладу трубку, снова иду в комнату, закрываю за собой дверь, сажусь на диван и закидываю на столик ноги.

— Алло?

— Я слушаю, — отзывается Дэниел.

— Ты соображаешь, что ты делаешь?! — требовательно спрашиваю я.

— Да, — говорит Дэниел негромким и уставшим, но уверенным голосом. — Я делаю это лишь для того, чтобы самые дорогие мне люди…

— Самые дорогие? — перебиваю его я. — По-видимому, ты о тех, кого оставил без мужа и отца?

— Трейси, не говори так! Ты же не…

— Забудь про нас! — приказываю я. — И, умоляю, не мучай Лауру! Пусть она привыкает к тому, что никакого Дэна больше нет. Не звони, не показывайся ей на глаза! Пройдет время, и она выбросит тебя из головы.

— А если не выбросит? — упрямо спрашивает Дэниел. — Если лишь сделает вид? А сама замкнется в себе, будет надеяться или затаит злобу?

— На кого? — насмешливо спрашиваю я.

— На жизнь, на меня и на тебя тоже. Ведь достойного объяснения ей никто не даст, а она смышленая, наверняка понимает, что этого расставания могло и не быть. Подумай, Трейси, не совершаешь ли ты ошибку? Позволь мне все рассказать, может тогда поймешь, как все случилось…

Его проникновенные слова заставляют меня на миг усомниться в своей правоте, но мой взгляд падает на изображение улыбающегося мужа и в голове вновь свербит: если бы не Дэниел, Ричард был бы жив…

— Не о чем мне думать, нечего понимать! — в отчаянии кричу я. — Если будешь надоедать нам звонками, тем более бередить душу Лауре, я обращусь в полицию, так и знай! — Нажимаю на кнопку, прерывая связь, и швыряю трубку на диван. В горле опять стоит ком, но сейчас не время плакать. Собственные раны я залижу после. Главное теперь дочь.

Взбегаю по лестнице и раскрываю дверь в детскую. Лаура до сих пор в пижаме, свернувшись калачиком, лежит поверх неубранной постели ко мне спиной. Подхожу, присаживаюсь на край и кладу руку на ее плечико.

— Дочь…

Лаура отдергивается и не смотрит на меня.

— Умоляю, прекрати… — прошу я. — Так получается… Я пока не могу объяснить почему.

Лаура молчит.

— Когда ты подрастешь, обещаю: я все расскажу, — говорю я. — И ты убедишься в том, что по-другому было нельзя…

Молчание.

— Ты случайно не спишь? — спрашиваю я, хоть и прекрасно знаю, что Лаура бодрствует и все слышит.

Она качает головой. Тут до меня доходит, что лучшим способом достучаться до ее сердечка будет искренность. Надо показать, что мне тоже больно, попробовать объединиться в нашем страдании.

— Думаешь, я не скучаю по Дэниелу? — спрашиваю я, тяжко вздыхая и чуть не плача. — По-твоему, мне легко?

Лаура медленно поворачивает голову. Я кусаю губы и еле удерживаюсь, чтобы не грызть ногти.

— Он ведь и мне стал очень дорогим другом… Ты даже не представляешь, насколько дорогим…

Перед моими глазами оживают сцены нашей с Дэниелом близости, и на миг визит Джойнера кажется выдумкой, скверной шуткой. От желания вернуться в проклятый вчерашний вечер и прикинуться, что я не слышу, как подъезжает его машина, перехватывает дыхание.

— Не плачь, мамочка, — бормочет Лаура, обвивая мою шею ручками и прижимаясь к моей груди. Шмыгаю носом. Я и не заметила, что снова лью слезы.

— Постараюсь, — обещаю я.

Некоторое время мы обе молчим, мать и дочь, две игрушки в руках недоброй судьбы. Потом Лаура отстраняется, садится на край дивана и свешивает ноги.

— Значит, никак-никак нельзя его вернуть? — обреченно спрашивает она.

Качаю головой.

— К сожалению, никак.

Лаура кивает.

— Тогда я буду расти. Чтобы потом ты мне все объяснила. А ты больше не плачь.

Стараюсь улыбнуться.

— Ладно. Хочешь, чуть попозже мы куда-нибудь съездим? Например, во Флориду? Ты всегда хотела увидеть настоящие пальмы, помнишь?