Уроки любви для повесы - Майя Блейк Страница 27

Одиночество ранило его сильнее предательства матери и черствого пренебрежения отца.

Чувства? Заккео тут же одернул себя. У него нет чувств. Он научился ими пренебрегать. Он их победил.

Да, его озадачила невинность Евы, но это не означает, что он ошибался на ее счет. Обнаружив, что до него у нее не было любовников, он испытал сильное удовлетворение.

Запустив пальцы в ее шелковистые волосы, он наклонил ее голову и вгляделся в ее лицо. Ева настоящая красавица. Однако он не позволит себе влюбиться в нее. Она уже стала ему дорога. Он целовал ее неторопливо и жадно, пока оба не отпрянули друг от друга, чтобы отдышаться.

Солнце село.

Посмотрев в глаза Евы, Заккео произнес:

– Сегодня, мой ангел, мы ляжем спать пораньше.

Первая неделя медового месяца пролетела в головокружительной атмосфере. Солнце, море, изысканные блюда и близость с Заккео. Они часто и долго занимались любовью.

Заккео оказался требовательным любовником, но дарил Еве в ответ незабываемое наслаждение. Ей так нравились его ласки и поцелуи, что она становилась просто одержимой сексом. Сегодня утром, едва проснувшись, она сама инициировала секс с Заккео.

Ева обдумывала свое поведение после, когда Заккео вышел из комнаты, чтобы срочно переговорить по телефону с Ромео. Она поняла, что секс для нее не просто физическое удовольствие. С каждой близостью она отдавала Заккео частичку себя, причем навсегда.

И она все сильнее страшилась того дня, когда все закончится и они расстанутся.

Ветер подул в открытое окно, и Ева придержала руками тонкий саронг, надетый поверх бикини. Над островом сгущались темные тучи. Она испуганно наблюдала приближение шторма.

Сверкнула молния, и Ева вздрогнула.

– Не волнуйтесь, миссис Ева. – Экономка Заккео улыбнулась, входя в гостиную и включая настольные лампы. – Шторм пройдет очень скоро, и выглянет солнце.

Ева улыбнулась и кивнула, хотя не могла отделаться от ощущения, что шторм в ее жизни пройдет не скоро.

Начался ливень, и она отправилась на поиски Заккео. Не найдя его в кабинете, она поднялась по лестнице. От предвкушения ее сердце забилось чаще, когда она пошла по коридору.

Ева вошла в гардеробную и замерла.

– Что ты делаешь? – увидев его, выпалила она.

– По-моему, это очевидно, дорогая. – Он держал у лица машинку для стрижки волос.

– Я вижу, что ты делаешь, но зачем? – резко спросила она. – Ты уже укоротил бороду перед свадьбой.

Заккео удивленно поднял бровь.

– Тебе нравится моя борода? – спросил он.

Ева дважды сглотнула, прежде чем смогла говорить. Когда она наконец осознала свои чувства, то была так потрясена, что побоялась смотреть Заккео в глаза.

– Да. Нравится, – ответила она.

Несколько секунд он молчал, потом произнес:

– Тогда я ее оставлю.

Он отложил машинку и повернулся к Еве лицом.

Оба стояли, как вкопанные, несколько минут. Снаружи бушевал шторм, ливень хлестал в окна.

– Иди сюда, Ева, – мягко, но решительно сказал Заккео.

– По-моему, это твои три любимых слова.

– Если ты меня слушаешься.

Ева округлила глаза, но подошла к нему. Он сел в кресло и усадил Еву себе на колени.

– Тебе было трудно мне признаться? – хрипло спросил он.

Она насторожилась:

– Нет.

Он рассмеялся:

– Противная лгунишка. Но я оценил, что ты осмелилась попросить меня о том, чего хочешь.

– Это оскорбление и комплимент? – беспечно спросила она.

– Я не хотел, чтобы ты считала меня мягкотелым. – Он взял ее за руки и положил их себе на плечи. – Ты догадываешься, что я потребую вознаграждения за сохраненную ради твоего удовольствия бороду?

– Твои стилисты сделали меня такой, какой ты хотел меня видеть. Я имею право делать то же самое. – Она схватила его за бороду.

Заккео улыбнулся и расслабился:

– Я думал, любая женщина мечтает, чтобы ее преобразили стилисты.

– Ты ошибаешься. Меня устраивала моя прежняя внешность.

Ева солгала. Хотя ей нравились свои густые и растрепанные волосы, она должна была признать, что нынешние ухоженные локоны идут ей гораздо больше. А от роскошных кремов ее кожа стала более мягкой и гладкой.

Заккео развязал узел на ее саронге, и тот упал на пол.

– Ты была совершенной прежде. Ты совершенна теперь. И ты моя, – выдохнул он.

Через несколько секунд обнаженная Ева вскрикивала от удовольствия и желания в его объятиях.