Желанию нет предела - Рей Гордон Страница 27

Я отчаянно старалась не думать о том, что полные губы Шерон целуют меня, пробуждая низменное желание, которое дремало в темных уголках подсознания. Я пыталась представить между ног то Тони, то Джима. Но образ Джима вскоре исчез, когда Шерон пробежала языком по открытой щели, заставив меня содрогнуться от восторга.

Черт возьми, чем я занималась? Кто я? Лесбиянка? Я чувствовала, как Шерон тыкалась носом и щипала мои полные внешние губы. «Неужели я этого хочу?» — удивлялась я, когда она взяла в рот внутренние губы. Я снова хотела вообразить Джима, любого другого мужчину, исследующего меня пальцами, ласкающего устами мою женственность. Но действительность никак не хотела исчезать — это была Шерон.

Ртом она прижалась к моим срамным губам, язык извивался и пробирался во влагалище — пробовал, лизал, исследовал сокровенную плоть. Затаив дыхание, я ухватилась за полую раму скамьи для упражнений. В сознании проносились странный мысли: гетеросексуальные, лесбийские, мужчина с женщиной, добродетель и порок, женщина с женщиной. «Неужели она тоже захочет, чтобы я целовала ее влагалище, вонзила язык в раскрытые срамные губы?» — спрашивала я, когда Шерон большими пальцами широко раздвинула мое влагалище, открывая путь любопытному языку к значительному участку чувствительной плоти. Захочется ли мне лизать ее влагалище, запускать язык в горячее отверстие? Я не знала, чего хочу. Мне хотелось дойти до вершины лесбийского акта, но я была уверена, что устранюсь в самый последний момент.

Шерон застонала, продвигаясь языком вверх по моей сексуально долине, и обошла кругом основание исстрадавшегося клитора. Ее дыхание становилось горячее теперь, когда мой клитор напрягся, реагируя на ласки. Представляя влажный розовый язык Шерон — женский язык, — лижущий мой клитор, я расслабилась, перестала думать и забылась в тепле запретного соития.

В комнате стемнело, мысли плыли над телом, когда Шерон взяла мой цветущий выступ в рот. Все мое существо сосредоточилось на ее устах, ласкавших самую интимную часть — воплощение моей женственности. Я вот-вот кончу в рот девушке.

Ловко, как это умеет девушка, она обхаживала меня пальчиками, поглаживала стенки влагалища, сосала и лизала трепещущий выступ. Ее длинные светлые волосы опускались на мой живот, ласкали меня, мое тело стало содрогаться от наступления первого лесбийского оргазма. Шире раздвинув ноги, я полностью отдалась Шерон, вручила ей свое тело, разум, само существо.

Закрыв лицо руками, пытаясь не выдать свой экстаз, я не могла сдержать дрожь, а мой клитор раздувался и пульсировал. Наконец-то оргазм наступал, овладевал мною, проникал через нервную систему. Вскрикнув, я шире раздвинула ноги, плотнее прижимая обнаженный центр своего тела к лицу Шерон, к ее горячим устам.

Когда кульминация достигла высшей точки, Шерон глубоко засунула палец в мое заднее отверстие, увеличивая удовольствие, и мне показалось, что я теряю сознание. Ритмично поглаживая чувствительную внутреннюю плоть моих отверстий, лаская быстрым языком клитор, она вознесла меня на вершину сказочного оргазма. Издавая стоны, неистово дрожа, я подумала, что никогда не спущусь с приливной волны, на гребне которой скользила. Я продолжала нестись на волне похоти, голова буйно металась из стороны в сторону, мое существо возносилось на новые неизведанные высоты.

Наконец трепещущее от удовольствия тело успокоилось, сказочный оргазм нежно спустил меня с сексуальных небес. Мое тело подрагивало, я лежала на месте, а Шерон подлизывала молочные подношения, вырывавшиеся из трепещущего, изможденного тела, пила соки лесбийской любви, покидавшие мое существо.

Вдруг на меня навалилось чувство вины, смущения и унижения. Что я сделала? Позволила другой девушке довести себя языком до оргазма — это было аморально, грешно. Я никак не могла постичь развратное желание, когда позволила ей запустить язык во влагалище и испить своих подношений. Но я должна была признаться, что получила удовольствие, невероятное сексуальное удовольствие от нашего слияния. Разрываясь между благодетелью и грехом, между тем, что принято обществом и воспринималось с ужасом, я уселась прямо и смотрела на свою партнершу.

Шерон улыбнулась, ее лицо увлажнилось от соков моего влагалища, глаза блестели от жажды жить.

— Мне очень понравилось. Тебе тоже было хорошо? — прошептала она и впилась в меня бездонными глазами. Раздираемая чувством вины, смущенная я открыла рот, собираясь сказать что-то, но ничего не получилось. Что я могла сказать? Хорошенькая студентка колледжа только что стояла на коленях передо мной и, пряча лицо у меня между ног, открыла губы моего влагалища, вызвала оргазм из трепещущего клитора, проглотила мои липкие соки. Что я могла сказать?

— Это у тебя первый раз? — спросила она. Первый раз? Да, с другой девушкой это был первый раз! Меня охватило то же чувство, какое я испытала одним жарким летним днем после школы, когда позволила мальчику стащить темно-синие трусики и хорошенько разглядеть обнаженную щель — я была стеснительной, наивной, глупой в своей наивности. Мальчик засунул туда пальцы и следил за моим лицом, ожидая, как я отреагирую, когда кончу, но я не кончила. Тогда он вытащил пенис, инструмент, который я никогда раньше не видела, и просил возбудить его. Пенис был твердым и тогда показался мне огромным! Я потом бежала, не успев надеть трусики, через поле, плакала, рыдала, не понимая, почему разрешила трогать себя в этом месте. Но сейчас мне было некуда бежать, негде спрятаться.

Ошарашенная, я наблюдала, как Шерон встает и сбрасывает тенниску. Показался ее красный кружевной лиф — тот самый, который она носила ранее, когда я еле удержалась от того, чтобы не потискать ей грудь. Мои глаза широко раскрылись от страха и возбуждения, когда она занесла руки за спину и расстегнула лиф, и я затаила дыхание. Медленно, зазывающе Шерон сняла чашечки с твердых полушарий. Наполовину показались околососковые круги, затем длинные коричневые соски.

Сбросив одежду на пол, она расстегнула пояс и стянула джинсы с длинных стройных ног. Срамные губы оттопыривали красные трусики. Ткань влажная, со следами соков от возбуждения, обрисовывала контуры ее женственности, подчеркивая щель, где покоился клитор, отвердевший в ожидании оргазма.

Отбросив джинсы в сторону, Шерон просунула пальцы за плотно прилегавшие трусики и медленно стащила их. Затаив дыхание, я наблюдала, как появляются редкие волосы на лобке; маленькие завитушки оживились, высвободившись из заточения в тесных трусиках, и выскочили из углубления, словно споры папоротника. Дрожа всем телом, я трепетно глядела на верхнюю часть щели, понимая, что девушке захочется взаимности — чтобы ее целовали, лизали и сосали в этом месте.

Шерон стащила красный материал, обнажая полные срамные губы, раскрывающуюся щель, сверкающие, розовые внутренние губы, экзотически выдававшиеся из долины любви. Наконец она совсем сняла трусики и обнаженная предстала передо мной.

Ни единого слова не сорвалось с моих уст с того мгновения, как она застала меня за мастурбацией, я и сейчас не знала, что сказать. Когда Шерон приблизилась ко мне, ее восхитительная прелесть находилась в считанных дюймах, и я почувствовала, что оказалась в ловушке. Я не могла повернуться и бежать. К тому же я не знала, хочу ли бежать или нет. Хотелось потрогать ее там, между ног, но также хотелось, чтобы она ушла и оставила меня одну. Я думала о том, чтобы соблазнять и жен, и мужей, и теперь появился шанс познать тело другой женщины, довести женщину до оргазма. Этим надо было воспользоваться, чтобы потом вечно не жалеть о том, что я упустила.