Диагноз: Любовь - Мегги Леффлер Страница 27

— Но ты же злилась, уезжая из Нью-Йорка, когда он решил пойти в семинарию, — напомнила я.

— Это он тебе сказал? — поинтересовалась Алисия.

— Это ты мне сказала. В тот раз, когда Бен повел нас поесть суши. Я помню, что ты очень сожалела о переезде в Питтсбург. Ты говорила только о рынке вакансий на ТВ и о том, как горько расставаться с тем, что достигнуто большими усилиями.

— Ну, такое было, но… я не сожалела.

— Ты сказала, что после этого никогда не станешь Кэти Курик.

— Я больше не хочу быть похожей на Кэти Курик, — пробормотала она.

Мы дошли до каменной арки, сквозь которую Алисия легко прошла с таким видом, словно родилась и выросла в замке. Конечно, согласно моему путеводителю, замка здесь больше не было, остались только руины неподалеку от собора, постройка которого датировалась девятым веком, когда Винчестер был столицей Англии англосаксонского периода. Даже витражные стекла уцелели во всех войнах — англичане собирали цветные осколки и складывали из них новую картину.

— Разве это не прекрасно? — воскликнула Алисия, и я подняла взгляд на стену гигантского храма, отделенного от нас зеленой лужайкой.

Мы вместе прошли по траве и остановились под следующей аркой, которая вела прямо в кафедральный собор. На какое-то мгновение у меня перехватило дыхание. Я шла по земле, где люди умирали, проливали свою кровь и почитали Бога уже многие века. У меня возникло странное чувство. Так же, как и мама, улетевшая в Гренаду, я сейчас стояла на краю своей судьбы. Любуясь серым готическим зданием, красотой его шпилей и витражей, я услышала голос Алисии:

— Хочешь зайти?

— Я бы очень хотела сначала пообедать, — сказала я извиняющимся тоном.

Мы обошли собор и очутились возле Хай-стрит.

— И когда ты решила оставить свою работу в программе «Сегодня»? — поинтересовалась я.

Алисия ответила глубоким вздохом.

— В последнее время работа начала вызывать у меня отвращение. На прошлой неделе я брала интервью у одного из жильцов арендного комплекса, где ребенка замучили до смерти. Был прямой эфир. И вот, представь себе, я спрашиваю у него, что он чувствует по поводу того, что жил по соседству с убийцей, а мужчина мне отвечает: «Я просто в шоке. Неужели тут жил ребенок? Его никогда не было слышно. Я не видел, чтобы он входил или выходил». Вот это способ обнаруживать соседей! — Алисия обхватила себя руками поверх синего шелкового свитера и продолжила свой лепет: — Никто даже не понял, насколько это ненормальная реакция. Ни оператор, ни режиссер. И тогда до меня дошло, что Америка населена ненормальными, заторможенными людьми и что мне нужно выбраться оттуда, подальше от детоубийц и стоматологов-гигиенистов.

— Так ты… уволилась? — спросила я, ощущая нечто очень близкое к панике. Одно дело, если ей действительно нужен перерыв в отношениях с моим братом. Но если Алисия уволилась с работы, она вряд ли оставит меня в покое.

— Просто взяла годичный отпуск, — объяснила Алисия. — Мой начальник все понял. Он сказал, что у всех хороших репортеров бывают такие срывы.

Мы зашли в маленькую забегаловку, где мелом на доске было написано, что здесь подаются обеды, а по понедельникам проводится вечер караоке. Я радовалась смене обстановки. Возможно, Алисия хоть пять минут помолчит, пока мы сделаем заказ.

— Американки в городе! — на весь паб провозгласил бармен. Потолочные балки нависали так низко, что казалось, будто мы попали в гостиную к хоббиту.

Но ведь бармен еще не слышал нашего акцента, мелькнуло у меня в голове. Почему он оповестил весь паб о прибытии американок? Как он узнал? По «найковским» кроссовкам? По моим тонким квадратным очкам? По джинсам? Алисия с ног до головы была затянута в дорогой деним — о его стоимости можно было судить по кожаному лейблу у пояса: «Джекси Джинс». Костюмы Джекси шли по триста долларов за пару, но для Алисии, я думаю, она сделала скидку.

Бармен незамедлительно подошел к столику, который мы выбрали, а несколько посетителей у стойки стали откровенно глазеть на нас.

Даже оказавшись рядом с нами, бармен не стал говорить тише.

— Из Нью-Йорка, верно?

— Я — да. — Алисия села ровнее и ослепительно улыбнулась. — Нью-Йорк — самый лучший в мире город.

А что случилось с детоубийцами и стоматологами-гигиенистами? Разве они существуют только в Питтсбурге?

— Добро пожаловать в Винчестер, — ответил бармен. — Где вы решили остановиться?

— В отеле «Ройял», — сообщила Алисия.

— В Королевском госпитале округа Гемпшир, — уныло произнесла я.

— О! Так вы медсестры? — удивился бармен.

— Холли — доктор, — сказала Алисия.

— Доктор — это великолепно! — Мужчина молитвенно сложил руки. — Готовы спеть нам сегодня вечером?

Мы замерли в растерянности. Алисия неуверенно засмеялась.

— Думаю, нет.

Я присоединилась:

— Нет-нет-нет. — И для убедительности помотала головой.

— Да ладно вам! — настаивал бармен, исполняя что-то вроде твиста Чабби Чекера. — Как насчет «Девчонки хотят развеяться»? Все любят Синди Лопер!

— Мы просто хотим поесть, — сказала я, поглаживая свой многострадальный живот.

— А как насчет «Мы — семья»? А? Маленькая медсестричка решила сдать свою крепость этим вечером? — Мужчина энергично зашевелил бровями.

— Послушайте, дайте нам лучше посмотреть меню, — с неожиданной неприязнью заявила Алисия. — Можете нам его принести?

Бармен перестал кривляться и вскинул указательные пальцы на манер пистолетов, из которых собрался стрелять по-ковбойски в светильники над стойкой. В этот же момент парень со сломанной ногой, который сидел там, распластался на стойке и низко пригнул голову. Я поняла, что смысл этой пантомимы — удостовериться, что нам хорошо видно доску с меловыми пометками — сегодняшнее меню, которое до этого закрывала голова «расстрелянного» парня.

— Прекрасно, — сказала Алисия, идеально сымитировав чопорное английское произношение. — Давай посмотрим, что заказать.

Когда мы сделали заказ и официант в лице все того же бармена отошел на достаточное расстояние, где нас не было слышно, Алисия заговорила первой:

— Эта провокация была явно не по адресу.

Она сделала ударение на слове «провокация», намекая, что воспользовалась эвфемизмом, — так говорят, заменяя слово «жопа».

— Ну, он не хотел нас обидеть.

— А что с этим парнем? — спросила она, имея в виду посетителя у стойки, у которого нога была полностью в гипсе. — Как ты думаешь, что с ним случилось?

— Я слышала, как он говорил, что закинул ногу на ногу во время посадки самолета.

Алисия громко рассмеялась. Парень у стойки посмотрел на нас поверх своего бокала, и по его взгляду было понятно, что он не против присоединиться к веселью.