Самые счастливые времена - Барбара Воллес Страница 27

– Бедный святой Михаил. У него такой вид, будто он переборщил с коллагеном, верно?

– Рада, что тебе довелось снова его увидеть.

– Я тоже.

Они разглядывали фреску и молчали. Вернее, Фредерик любовался ею, а Пайпер следила за ним. С минуты их первого поцелуя на его кухне в Париже Пайпер не переставала ощущать себя словно во сне. Сюрреализм ситуации не давал ей покоя. Она не могла поверить, что у нее роман с Фредериком. Ее не покидало чувство, что она падает в пропасть. Лишь бы не упасть ниже, чем она сейчас находится.

– Хочешь, я покажу тебе кое-то еще? – прервал ее размышления Фредерик.

– Здесь? А аббатстве?

Он кивнул и взял ее за руку.

– На улице.

Вся территория бывшего монастыря представляла собой пустырь, поросший травой, желтыми цветами «черноглазой Сусанны» и заваленный разного размера валунами.

Фредерик присел на камень и потянул ее к себе, приглашая сесть рядом.

– Когда я изучал фреску, однажды пришел сюда, чтобы перекусить, – сказал он.

– Красивое место. – Пайпер достала телефон и сделала снимок. Через два месяца, когда она вернется в Бостон, ей будет приятно вспоминать этот день, впрочем, как и другие.

Оглядевшись, она заметила, что слева неподалеку кусок территории огорожен веревками и усеян воткнутыми в землю табличками.

– Что там происходит?

– Археологические раскопки, скорее всего. До постройки аббатства здесь было ритуальное место язычников.

– Не может быть.

– Это одна из причин, по которой аббатство построили именно здесь. Они изобразили святого Михаила с целью предотвратить повторение ритуалов и защитить землю от зла.

– Его лицо совсем не внушает страх. Интересно, монахи добились цели?

– Об этом надо спросить древних язычников. Насколько я помню, они проводили ритуалы в день летнего и зимнего солнцестояния.

Пайпер скинула босоножки и подняла голову к небу, наслаждаясь теплом. Вокруг было очень тихо, если не считать щебета птиц и жужжания насекомых. В этом месте было что-то мистическое. Впрочем, возможно, дело в том, кто сейчас рядом с ней.

Пайпер повернулась и сфотографировала Фредерика, который этого даже не заметил, благодаря особенности его зрения. Наблюдая за чем-то или разглядывая внимательно, он полностью концентрировался на предмете, так ему было проще увидеть все детали; со стороны казалось, что он стремиться проникнуть внутрь, разглядеть то, что не лежит на поверхности. Пайпер физически ощущала эту его особенность, исходящая от него в этот момент сила завораживала.

На этот раз во взгляде Фредерика она уловила грусть. Потрепав его волосы, она постаралась шуткой вывести его из задумчивости.

– Пытаешься разглядеть язычников? – усмехнулась она. Вдохновенное выражение сползло с его лица, и ей стало больно. – Ты сейчас где-то очень далеко.

– Прости. – Фредерик улыбнулся уголком губ. – Неизвестно, вернусь ли я сюда еще раз, хотел запомнить этот вид.

Пайпер хотела напомнить, что в этом нет необходимости, что она сделала фотографии, но смутилась и промолчала, поняв, что он имеет в виду.

– Да, я не подумала.

– Я где-то читал, что, если долго на что-то смотреть, образ навсегда сохранится в памяти. Не знаю, могут ли слепые видеть эти образы, но, если вдруг…

– Поэтому ты подолгу смотришь на Эйфелеву башню? – И на нее?

– И поэтому тоже.

Осознание того, что ждет его в будущем, нахлынуло на Пайпер и впервые показалось реальным. Об этом не хочется думать, но настанет тот день, когда Фредерик не сможет увидеть траву, солнце и даже собственную руку. Сейчас невозможно представить, как это перенесет человек, умеющий так высоко ценить красоту этого мира, человек, умеющий видеть прекрасное в уродливом.

– Что ты будешь делать? – спросила она. – Когда… – В горле встал ком, и она замолчала, так и не задав вопрос.

– Жить дальше, разумеется. Что еще я могу сделать?

– Ничего, наверное.

Он сорвал травинку и повертел ее в пальцах.

– Лучше я скажу, что точно делать не буду. Я не буду считать себя жертвой и не стану заставлять весь мир служить мне только потому, что я инвалид.

Как вел себя его отец. Он ведь это хотел сказать, верно?

– Однажды я спросил его, тогда я только узнал о болезни… Я спросил его, каково это – быть слепым.

– И что он ответил?

– Сказал, что это кошмар, что скоро я сам все узнаю.

– И все? – Он не успокоил сына, не дал ему совета? Должно быть, этот мужчина действительно был занят исключительно самим собой, раз даже не захотел поговорить с сыном, которого пугала неизвестность.

Впрочем, родители часто бывают эгоистичны. Например, ее мать больше волновало в жизни все, кроме нее, Пайпер.

– Если бы он стал разговаривать со мной на эту тему, ему бы пришлось думать о слепоте, а он это не любил. Он предпочитал праздность, любил коктейли. Знаешь, я в восемь лет умел сделать отличный суассон-кенз. Это из джина и шампанского, если тебе интересно.

Пайпер не было интересно, из чего состоял коктейль, гораздо больше занимало то, что его делал маленький мальчик. Ей очень хотелось поддержать Фредерика, сказать, что она его понимает, что сама пережила подобное. К сожалению, пристрастие к алкоголю было не единственным недостатком ее матери.

– Я до сих пор помню его лицо. Это доказывает, что память способна хранить образы. – Он глухо рассмеялся. – Он сидел в огромном кресле и слушал музыку. Весь день. Изо дня в день. Из дома он выходил только тогда, когда его выводила мама. Я был так рад, когда меня решили отправить в школу-интернат, что мне больше не придется видеть отца в его кресле.

Облегчение, сопряженное с чувством вины. Пайпер отчетливо слышала сожаление в его голосе. Он сбежал в школу, но мама была вынуждена остаться.

– Мне очень жаль, – произнесла Пайпер. – Понимаю, как тебе было больно.

– Он был себялюбивым подонком, который не имел права жениться на маме, ведь он знал, что ослепнет. Настоящий мужчина никогда бы не позволил ей остаться.

Да, он жил бы настоящим и не давал обещаний. Пайпер охватила дрожь.

– Почему ты не допускаешь, что мама сама пожелала остаться? – Она уже знала ответ – Фредерик был уверен, что его мать осталась рядом из чувства вины.

– Откуда ей было знать, что жизнь остановится в тот момент, когда отец ослепнет? Не старайся его защитить, это напрасная трата времени. Все происходило на моих глазах, я каждый день наблюдал, как она заботилась о нем, была всегда при нем. Она погубила себя рядом с этим человеком, а я…

Готовил ему коктейли. Неудивительно, что мама отослала сына.