Выбор ее сердца - Никки Логан Страница 27

Потому что он хороший человек и знает, чего хочет.

Интересно, чем он занят? Слоняется поблизости? Или в номере превосходная акустика?

– Ты занят? – откашлявшись, поинтересовалась она.

– Нет, вещи распаковываю. – Пауза. – А что?

– Просто я подумала… Давай поговорим?

– Разве ты не хочешь расслабиться?

– Тут так тихо.

– А я думал, ты привыкла к тишине после восьми месяцев в дороге.

Верно. Вот так могут изменить девушку два дня в мужской компании.

– Обычно я включаю музыку, когда принимаю ванну.

Классическую. Нежную.

– Хочешь, чтобы я тебе спел? – со смехом уточнил Маршалл.

От этой мысли кожу защипало еще сильнее.

– Нет, давай просто поговорим.

– Хорошо. – Снова пауза. – О чем ты хочешь поговорить?

– Не знаю. Например, о том, где ты вырос. О твоей семье. О чем угодно.

Дверь содрогнулась, Эве стало интересно, не прислонился ли он к ней спиной. Вынув губку из гостевого банного набора, она принялась намыливать руки, позволяя горячему пару проникать в поры. В душу.

– Не уверен, что моя история будет способствовать расслаблению, – сдавленно отозвался он.

Губка замерла в воздухе.

– Правда? Почему?

– Видишь ли, моя семья столь же несостоятельна, как твоя.

Эва подумала, что ему едва ли удастся побить ее печальный «рекорд». Покойная мать-пьяница, пропавший без вести брат. Тем не менее любопытство взяло верх.

– Где сейчас твои родные?

– По-прежнему в Сиднее.

– Не вижу в этом ничего особенного.

– Взросление далось мне непросто.

Закрыв глаза, Эва продолжала мыться, вслушиваясь в низкий рокот голоса Маршалла.

– Как это?

Он правда вздохнул, или ей показалось?

– Моя семья не была зажиточной, хотя и не голодала. Сама понимаешь, девяностые годы, эра изобилия и успеха.

Положив голову на ободок ванны, она вся обратилась в слух.

– У меня тоже есть брат, которому совсем не нравилось прозябать в бедности, поэтому он решил взять дело в свои руки и, надо заметить, подошел к этому весьма творчески. Очень скоро вся округа узнала, что он может достать любые легкие наркотики.

Открыв глаза, Эва посмотрела в потолок:

– Твой брат был драгдилером?

– Сам себя он называл предпринимателем.

– Сколько это продолжалось?

– До недавнего времени я не смог бы ответить на этот вопрос. Теперь скажу: дела у Рика идут столь же хорошо, что и раньше. Но я с ним больше не вижусь.

Неудивительно, что Маршалл посочувствовал ей по поводу Трэвиса. Ему точно известно, каково это – потерять брата.

– Чье это было решение?

Воцарилось продолжительное молчание, нарушаемое лишь капаньем воды с душа.

– Это очень трудно объяснить. – Он наконец нарушил молчание.

Как всегда.

– Взрослея рядом с Риком, мне всегда приходилось бороться.

– Потому что он был преступником?

– Не преступником, а героем. – Маршалл горько усмехнулся. – Дело происходило на глухой окраине города, не забывай. Не лучшее место для детей. Люди любили моего брата, им нравился товар, вот они и стремились стать частью его окружения. Иногда ради достижения цели использовали меня, – сдавленно пояснил он.

Эва подняла голову:

– Ты о девушках говоришь?

– О девушках, о друзьях. Даже парочка учителей имела нездоровые привычки.

Бедняга Маршалл-подросток!

– Ты его ненавидел?

– Нет, я любил его.

– Значит, ненавидел себя за это, – догадалась Эва.

– Значит, я ничем не отличался от всех этих подхалимов. Ненависть к нему сделала бы мою жизнь куда проще.

Выходит, есть много способов лишиться брата.

– Ты скучаешь по нему? – прошептала она.

– Да, очень. Пока я рос, он был единственным родным человеком. Потом я сосредоточился на работе и с удивлением обнаружил, что минуло десять лет, а я и думать о нем забыл. Как и о матери. И о Кристине. И о том, что они делали вместе.

Эва устроилась удобнее:

– Кристина ушла к твоему брату?

– Да, какое-то время они были вместе.

Дверь завибрировала, но не открылась. Очевидно, Маршалл сел на пол, прислонившись к ней спиной. Эва вдруг осознала, насколько близко друг к другу они находятся. Тонкая стенка – вот все, что их разделяет.

Неудивительно, что Маршалл относится к людям с недоверием. И говорит со сдерживаемой болью.

– Прости. Мне следовало спросить тебя о чем-нибудь другом.

– Ничего. Все уже в прошлом.

– А как ты выбрался из криминального пригорода, начал работать на федеральное правительство?

Он рассмеялся, и она поняла, что неравнодушна к его возбуждающему смеху.

– Ты удивишься, но метеорология не самая сексуальная из всех наук.

Не сексуальная? Ну, это только для тех, кому не довелось познакомиться с Маршаллом Салливаном!

– Это означает, что стипендии пропадали зря. Одной из них удостоился я. К ней прилагалось проживание в кампусе.

– Стипендия стала твоим билетом в новую жизнь?

– Поначалу да, но вскоре я по-настоящему увлекся и полюбил метеорологию. Благодаря статистике и приметам она предсказуема, всегда можно понять, какая будет погода.

– Никаких сюрпризов? – уточнила Эва.

Думаю, я просто искал занятие, в котором можно познать истину прежде, чем она сама тебя найдет.

Неудивительно, учитывая, что друзья его использовали, мать отвергла, а брат предал.

– Тебе это подходит.

– Что, быть синоптиком?

– Нет, ломать стереотипы. – Помолчав немного, она добавила: – Прости, что дразнила тебя Синоптиком.

– Ничего не имею против этого прозвища, но только из твоих уст.

– Почему? – рассмеялась она. – Что во мне особенного?

– Сколько тебе нужно времени? – напрямую спросил он.

Эва ощутила тепло изнутри, но подавила это чувство. Сейчас не время позволять себе романтические отношения.

– Кстати, что сегодня на ужин?

Деликатностью, Рид, ты никогда не отличалась.

Маршалл позволил ей сменить тему: