Возрожденная любовь - Мари Клармон Страница 27

Внезапно тело Пауэрза расслабилось, и он соскользнул под воду. Серебристые волосы плавали на поверхности.

У Маргарет пересохло во рту, когда она бросилась вперед. Еще слишком рано для этой стадии. Она не думала, что он так быстро погрузится в полусон.

– На помощь! – закричала сиделка. Она сунула руки в воду и схватилась за широкие плечи Пауэрза. Его голова немного покачивалась. Она потянула, но он оказался слишком тяжелым. Маргарет изо всех сил боролась, упершись ногами в ковер и сцепив руки.

Лакеи, которым было велено ждать снаружи, поспешили в комнату.

Мэгги не подняла головы, сфокусировавшись на супруге.

– Вытащите его!

Один из лакеев подбежал к ванне.

Маргарет быстро отступила, понимая, что у юноши получится гораздо лучше, чем у нее.

Второй лакей встал рядом с ванной. Вместе им удалось ухватить Пауэрза. Они захрипели и с усилием потянули великана наверх.

Наконец им удалось вытащить Пауэрза из воды. Кашляя и отплевываясь, он заморгал.

– Ч-что?

– Вы заснули, – резко сказала Мэгги.

Повисший на руках у лакеев, виконт выглядел беззащитным, раненым гигантом.

Он неровно втянул воздух.

– Как?

Маргарет скрестила руки, чтобы восстановить хладнокровие. Она взялась за большое полотенце.

– Отведите его в постель.

Лакеи кивнули и двинулись в спальню.

Пауэрз не протестовал. Его взгляд был совершенно пустым.

– Ч-что происходит? – пробормотал он, пока его волокли.

Маргарет содрогнулась. В сильном голосе Пауэрза проступали ноты детского страха. Ей хотелось закричать на него, что она предупреждала о последствиях резкого прекращения приема опиума, но сейчас это было неважно. И она прикусила язык.

– Все будет хорошо, Пауэрз.

Не обращая внимания на державших его лакеев, Мэгги начала вытирать мужа. Ее всю трясло от злости на себя. Она не должна была соглашаться и позволять Джеймсу резко бросать опиум, но теперь уже ничего не поделаешь.

С дисциплиной, привитой в госпиталях за время Крымской войны, она приучила себя действовать методически. Заставила себя видеть в этом человеке только кусок плоти, тело, нуждающееся в лечении и уходе.

Лакеи уложили виконта под одеяло; его тело было безжизненным, голова повисла.

Маргарет осторожно убрала длинные серебристые волосы с его лица.

– Отдыхайте.

Пауэрз моргнул, мутный взгляд на мгновение сфокусировался.

– Мэгги? Что происходит?

Мэгги сглотнула подступивший к горлу ком.

– Ты поправляешься. Тяжелым способом.

Маргарет бросила взгляд на маленький коричневый чемоданчик, в котором лежал комплект с морфием. Было бы так просто избавить Джеймса от этих диких страданий.

– Джейн! – выкрикнул он, его тело билось в конвульсиях на резной кровати.

Маргарет бросилась вперед, опустила ему руки на плечи и толкнула назад в постель. Случай был особенно тяжелый. Мэгги редко доводилось видеть столь бурную реакцию на отсутствие морфия. Может, это из-за тяжести переживаний, которые Пауэрз скрывал так долго? И теперь они вырываются наружу.

Его глаза, большие и лихорадочные, пытались что-то отыскать в комнате.

– Джейн? – позвал он, потом подождал несколько секунд и закричал: – Вернись.

– Джейн в безопасности, – мягко успокоила Маргарет. Хотелось погладить Джеймса по лбу, но она не была уверена, что человек с таким характером потерпит утешения даже в полубреду. – Она в полной безопасности.

В каком-то смысле, это правда. Его дочь в безопасности, далеко от боли и жестокости этого мира. Несмотря на это, Мэгги стало больно от того, что виконт так жестоко страдает по своему потерянному ребенку.

Он сглотнул и повернулся лицом к ней, его светлые волосы сияли в свете лампы, как полированное серебро.

– Она с сиделкой?

У Маргарет заболело горло. Она практически задыхалась от злобы на себя и графа. Она хотела ему помочь. Как-нибудь. Прямо сейчас Мэгги не могла сделать ничего – только быть рядом и попытаться утешить. Как-то ей удалось выдавить:

– Да. Она с сиделкой. Они в саду, дышат свежим воздухом.

Виконт немного успокоился, но не смог оставаться неподвижным, его конечности непроизвольно дергались.

– Она должна поесть.

– Конечно, чудесное горячее молоко и, возможно, немного овсянки с вареньем.

Он схватил ее за руки, пальцы отчаянно шевелились.

– Она не ест.

– Ах, она же еще совсем малышка. Малышки много не едят. – У Маргарет глаза щипало от ужаса того, что ей приходится делать, но спорить с человеком в таком состоянии было опасно. Сказать ему, что его дочь умерла, – это самое худшее что можно сделать. Попытаться заставить его поверить. Это даже более жестоко, чем то, что она делает сейчас.

Джеймс отвел взгляд, лицо исказилось от темных переживаний.

– Не понимаю. Она не ест.

Маргарет нахмурилась. Не ест? Маленькая девочка, в сущности совсем еще младенец, погибла вместе с матерью во время несчастного случая. Граф не упоминал, что малышка была больна.

– И не играет. – Его пальцы дернулись и отпустили, схватившись за край одеяла. – Ненормально. Она должна играть.

Мысли понеслись быстрее. Больные часто жаловались и бредили во время расставания с опиумом, но иногда их самые темные страхи, настоящие страхи, всплывали на поверхность. Джейн было два года, когда она умерла, возраст самый подходящий для игр и бессмысленной беготни. Маргарет отогнала подозрения и сконцентрировалась на настоящем. – Ну тогда давайте придумаем для нее веселую игру.

– Приведите ее ко мне.

От прямой просьбы у Мэгги сжалось сердце. Стенхоупа надо отвлечь.

– Ваш дом. Он такой большой, милорд.

Пауэрз моргнул, повернулся к сиделке и слабо улыбнулся.

– Старый. Очень старый.

– Я так и думала. Кто его построил?

Улыбка стала шире, в ней была настоящая гордость.

– Иниго Джонс [10].

Джеймс думал, что они за городом.

Но потом улыбка испарилась, ее место заняло пугающее беспокойство.

– Где Джейн? Сиделка не должна водить ее к озеру.

С годами Маргарет привыкла к тому, как резко перескакивают мысли тех, кто расстается с наркотиками. Она ответила: