Лазурные берега - Сара Ларк Страница 27

— Итак, вы знаете все, — закончил он. — Деирдре дочь раба. Вы все еще хотите жениться на ней?

Виктор Дюфрен улыбнулся.

— Я не могу представить себе большей радости, — сказал он спокойно, — чем иметь право сделать Деирдре счастливой. Для меня она не дочь раба, а член семьи Фортнэмов из поместья Каскарилла Гарденс, к которым я испытываю огромное уважение.

Виктор Дюфрен сделал предложение Деирдре на том самом берегу перед Каскарилла Гарденс, который всегда был для Норы символом ее любви к Ямайке. Молодой врач выехал с девушкой на конную прогулку и, когда они достигли моря, спрыгнул с лошади и помог Деирдре спешиться.

— Давайте пройдем несколько шагов, Деирдре, — нежно сказал Виктор. — Я… я хотел бы поговорить с вами и при этом быть к вам ближе, чем это возможно, сидя на лошади.

Эти вступительные слова развеселили Деирдре, однако она кивнула и в ожидании послушно склонила голову. Молодой врач очень осторожно стал говорить о своей сердечной склонности, вспыхнувшей при первом взгляде на нее, о восхищении ее красотой и грациозностью.

— И вот я решился, — наконец произнес он. — Я понимаю, что вам это покажется преждевременным и, может быть, несколько неуместным, однако… я… я хотел бы вас все же спросить…

Деирдре повернулась к нему и улыбнулась.

— Виктор, — сказала она, — если вы не продвинетесь вперед, то никогда не дойдете до того, чтобы поцеловать меня. А побережье не такое уж большое, чтобы мы могли часами идти вдоль воды…

Виктор потер виски.

— Простите мне мою нерешительность. Я… в случае вашего… вашего отказа… — Он прикусил губу.

Деирдре захлопала ресницами и с озорным видом посмотрела на него:

— А если я заранее пообещаю вам рассмотреть ваше… предложение… хм… с благожелательностью?

Виктор улыбнулся.

— Вы разыгрываете меня, мисс Деирдре, — заметил он, а потом с очень серьезным видом извлек розу из кармана. — Вот. Она немножко примялась, но я знаю, что вы оцените это, если я расскажу вам о своих планах во время конной прогулки.

Деирдре снова хотела что-то возразить, однако Виктор говорил от всего сердца:

— Мисс Фортнэм, Деирдре… За последние дни я влюбился в вас… Я ничего не желаю больше, чем всю жизнь быть рядом с вами, заботиться о вас, делать все для вас…

Деирдре сияющими глазами посмотрела на молодого врача и приняла розу у него из рук. Ей больше всего хотелось сказать сразу «да» и поцеловать его. Однако дикарка в ней желала еще немного подержать его в неведении.

— И это все? — перебила она его укоризненным тоном. — Не так давно вы отказались драться из-за меня, месье Виктор!

Деирдре никогда бы не призналась в этом, и это была всего лишь единственная капелька горечи в ее восхищении Виктором, однако ее несколько задело то, что на празднике у Кинсли Виктор предпочел найти дипломатическое решение. Она оправдывала это тем, что Квентин не смог бы так бесцеремонно обращаться с ней, если бы Виктор сразу же вызвал его на дуэль. Девушка, конечно, понимала, что с этим также мог быть связан обмен словами, может быть, тогда бы Квентин выразил свое оскорбление громко и его бы услышали все, а это было бы намного хуже. Если подумать как следует, становилось ясно, что последствия были бы губительными и Виктор повел себя правильно. Но ей просто доставляло удовольствие дразнить его.

Деирдре, однако, тут же пожалела о своих словах, когда увидела расстроенное лицо молодого врача.

— Вы считаете меня трусом, мисс Деирдре? — спросил он тихо. — Я… я спрашиваю об этом, потому что слышу такое обвинение не в первый раз. Моя семья… то есть они считают, что я слишком мягкий человек. Мое отношение к рабству, мое желание помогать людям… Это правда, мисс Деирдре, я не люблю драться. Насилие в моем разумении является самым скверным решением любой проблемы. Но я не трус. Просто я стараюсь поступать правильно.

Деирдре улыбнулась, встала на цыпочки и подставила Виктору губы для поцелуя.

— Тогда сделай это сейчас тоже! — прошептала она. — Не говори так много!

Она прижалась к нему, когда он наконец обнял ее, и наслаждалась его поцелуем, который оказался каким угодно, но только не робким. Виктор не был неопытным, а сейчас, когда был уверен, что Деирдре ответит на его любовь, начал умело играть с ее языком, и его пальцы начали путешествие по ее телу… Деирдре растаяла и желала только одного — раствориться в этом наслаждении.

— Так ты хочешь выйти за меня замуж? — спросил ее Виктор, когда они наконец перевели дыхание. — Хочешь стать моей женой?

Деирдре решительно кивнула.

— Я желала этого с самого первого мгновения! — призналась она. — И тебе не надо драться за меня. — Она с улыбкой подмигнула ему. — Я и сама могу за себя постоять! И, кроме того… — Деирдре играла поводьями Аллегрии, которые она не отпустила даже во время поцелуя. Роза, растоптанная, лежала теперь у ее ног. — И, кроме того, у меня очень быстрая лошадь…

Виктор улыбнулся, тронутый ее шуткой и ее уверенностью в себе.

— Тогда мне придется заковать тебя в кандалы, пока ты не ускакала от меня, — пошутил он.

Молодой врач вытащил из кармана маленькую коробочку и раскрыл ее.

В лучах солнца заблестело простое золотое кольцо со сверкающим бриллиантом, и Деирдре, счастливая, увидела там тонкую гравировку «В. и Д. навсегда». У нее на глазах выступили слезы умиления, когда Виктор надел ей на палец кольцо.

— Я всегда буду носить его, — пообещала она. — Пока я ношу кольцо, я — твоя…

Нора чуть не расплакалась, когда позже Деирдре с восторгом рассказала ей о часах, проведенных на побережье, на том побережье, о котором ее мать мечтала, еще будучи юной девушкой, и на котором Дуг Фортнэм любовался ею. Женщина не могла себе этого объяснить, но мысль о влюбленных у моря примирила ее с осознанием того, что она теряет дочь, отдавая ее чужому мужчине, живущему на другом острове. Нора пришла в восторг от простого, но очень дорогого кольца, и подумала о перстне с печатью, который на протяжении многих лет напоминал ей о ее первой любви — о Саймоне. Он не подходил к тонким пальцам Норы, тогда как Виктор безошибочно выбрал кольцо для Деирдре. Оно прекрасно сидело на пальце, словно было сделано на заказ. Деирдре не могла на него насмотреться. Она бегала с кольцом по дому и не успокоилась, пока самый последний домашний слуга и самая младшая девочка на кухне не восхитились им. В конце концов Деирдре помчалась в свою комнату и обняла Амали, которая терпеливо ожидала ее там, чтобы помочь переодеться. Фортнэмы хотели отметить обручение семейным ужином.

— Деирдре Дюфрен… Ты можешь в это поверить, Амали? Деирдре Дюфрен…

Девушка прислушалась к тому, как будет звучать ее будущая фамилия. Она повторяла ее снова и снова, и при этом словно ощущала вкус поцелуя, которым обменялась с Виктором на побережье. Их первого поцелуя. Амали улыбнулась, когда Деирдре описала ей, что она при этом чувствовала.