Коллеги - Лариса Уварова Страница 27

— Итак, пожалуйста, ваши паспорта. Хорошо, — удовлетворенно произнесла регистраторша и принялась четким почерком заполнять соответствующие графы бланка.

Лилечка рассеянно, все еще не веря своему счастью, смотрела на движения ее руки и вдруг… замерла от ужаса. Не веря своим глазам, она пригляделась внимательнее. Сомневаться не приходилось: на сероватой бумаге бланка большими буквами было напечатано: «Заявление о разводе». Служащая загса перепутала бланки. Сердце Лилечки сжалось: неужели эта ошибка не случайна? Неужели она означает, что их счастье будет недолгим?

Лилечка беспомощно, еще толком ничего не понимая, глянула на Алексея и увидела, что он тоже смотрит на злополучный бланк с недоумением. У нее потемнело в глазах…

— Господи, да что же я делаю? — весело вскричала служащая, затем смяла листок и бросила его в корзину для бумаг. — Не тот бланк взяла. Ничего, — успокоила она Лилечку, заметив ее волнение. — Это последний развод в вашей жизни, больше не будет, я вас уверяю.

Лилечка, неуверенно улыбаясь, кивнула.

Напоследок служащая загса, то ли желая загладить свою ошибку, то ли просто в рекламных целях, надавала им кучу рекомендаций по поводу проката свадебных платьев, лимузинов, фотографов и операторов, так что под конец беседы будущие молодожены оказались завалены визитными карточками и рекламными проспектами. Все еще не веря своему счастью, которое должно будет официально осуществиться ровно через месяц, Лилечка и Алексей почти выбежали из загса, держась за руки.

— Послушай, — весело спросила Лилечка, доставая из сумочки стопку проспектов, — как ты думаешь, нам это пригодится?

— Думаю, да, — откликнулся Алексей. — Тебе ведь все‑таки хочется настоящую свадьбу с белым платьем, фатой, праздничным тортом и гостями?

— Да, наверное, — неуверенно протянула Лилечка. Она вспомнила, как еще в детстве, мечтая об этом событии, шила своим куклам свадебные платья из обрезков тюля и с сожалением, как будто прощаясь с мечтой, тихонько вздохнула. Потом сказала: — А знаешь, мне все равно, главное, что мы с тобой будем вместе. Правда, все равно. И нам ведь почти некого приглашать, так что, если хочешь, давай просто распишемся и все.

Алексей внимательно посмотрел на нее: если вообще такая маленькая добрая женщина способна выглядеть воинственной, то в этот момент она была именно такой, несмотря на то, что глаза ее сияли от счастья и от слез одновременно. И, прочтя в них все, о чем она думала, он решительно возразил:

— Ну уж нет. Если ты и отказываешься от пышной свадьбы, то белое платье я тебе все равно гарантирую. И поездку на юг тоже.

— Ой, правда? — засветилась Лилечка.

— Правда‑правда, — скороговоркой подтвердил Алексей.

Он поднял ее на руки прямо посреди улицы и закружил. Многие, кто проходил мимо них в ту минуту, улыбались. А потом они долго и весело целовались в первой попавшейся подворотне, как будто им было по четырнадцать лет и они бегали тайком на свидания, запретные, а потому такие сладкие.

Сергей курил. Это была, наверное, уже десятая сигарета за утро. Значит, сегодня Черкасова пойдет на съемки в студию этого Смирнова. Готовить сюжет о новой коллекции одежды, как он понял. Ну‑ну, теперь это называется так. Он вспомнил Анну, выходящую с большим букетом цветов из ресторана, где она сидела с Дэном, и невесело усмехнулся. Лицо у нее тогда было какое‑то счастливое и смятенное одновременно. Да, жаль. Жаль, что единственная настоящая соперница, достойная его, ведет себя не лучше, чем самая последняя… Сергей вспомнил ту глупую девчонку, которую недавно приводил к себе, и безнадежно махнул рукой.

Да, что бы там ни говорили о благородстве души и тонких чувствах женщин, никогда он этому не поверит. Всем им в конечном счете, нужно только одно: красивая жизнь, а мужчина — это лишь нечто полуодушевленное, что к ней прилагается. Сергей вспомнил расхожую пошлость о том, что у мужа должен быть толстый живот да набитый кошелек, и потянулся за новой сигаретой.

Что‑то его мысли совсем не о том, усмехнулся он. Ему надо взять реванш у Анны, а зацепок пока никаких. Болтливый Вано рассказал кому‑то, как Анне удалось добраться до Дэна Смирнова, а тот сообщил еще кому‑то, так что все на ТВР теперь были в курсе. Смело она выкрутилась, спору нет, но тут и удача помогла. Не окажись кем‑то оброненного пропуска, посмотрел бы Сергей, как она добыла бы этот материал! Ха!

В его памяти вдруг возникли глаза Анны. Она всегда смотрит на него с такой ненавистью! Ну ладно, не всегда, но надо признать, что в лучшем случае — с безразличием. Хотя в последнее время, после этих историй с «ворованными» сюжетами поводов для безразличия было мало. Но какие же они ворованные? Знала бы она всю подоплеку, не думала бы так. Просто он всегда знает обо всем больше нее. А почему? Да потому, что еще в те далекие времена, когда он только приехал в Москву и устроился на телевидение, еще не ТВР, один из приятелей‑журналистов — Сергею всегда легко удавалось заводить такие вот, ни к чему не обязывающие, случайные знакомства — сказал ему за пивом: «Ты, Сергей — человек, так сказать, периферийный, а у нас, в Москве, сам знаешь, какая грызня из‑за мест. Варягов у нас не любят, так что никогда ни во что не вмешивайся и открыто ни на чью сторону не вставай. Постарайся не иметь врагов — их у нас просто уничтожают».

Сергей твердо запомнил этот совет, и потому даже на ТВР, где уж совсем гадюшник подобрался, старался быть со всеми в хороших отношениях. И всегда находились добрые люди, которые что‑то важное вовремя ему сообщали. Вот, например, последняя новость: шеф информационного отдела Борис Алексеевич вынашивает в своей мудрой — частью седеющей, частью лысеющей — голове грандиозный замысел: часовую еженедельную авторскую программу обо всем самом злободневном, об интересном, а порой и страшном, чего в нашей действительности тоже хватает. Причем план настолько близок к осуществлению, что думы шефа уже дошли до конкретных персон. И вроде бы для этого подходят только две кандидатуры — Воронцов и Черкасова.

Дошедший слух был Сергею одновременно и приятен и неприятен.

Авторская программа! Когда он об этом услышал, у него дух захватило! Какая известность! Спроси первого встречного, знает ли он Николая Сванидзе, неужели скажет, что нет? И денежки, между прочим, конкретные, даже по московским меркам. Если так будет продолжаться, он и мать в Москву перевезет. Стареет она, за ней уход нужен, а как из Москвы ей в Саратове помогать? Деньги он, конечно, посылает, но тут ведь и другая помощь нужна, а он не может даже на два дня домой смотаться — нет никакой гарантии, что, вернувшись назад, не найдет Анну в роли ведущей авторской программы. Вот такие пироги.

И все‑таки жаль, что с такой женщиной приходится расправляться методами, которые — Воронцов не мог это не признать — не слишком‑то его украшают. А что делать? Наверняка и у нее рыльце в пушку, да только этого никто не знает.

Кстати, может, ей Смирнов для этого и нужен? Она красивая, этого у нее не отнимешь. Может, этот самый Кутюрье на нее клюнул? И спонсорство предложил? Тогда на то, чтобы вот так выбиться, у Сергея шансов остается, мягко говоря, маловато. Единственное для него спасение — накопать на Смирнова чего‑нибудь такого, от чего тот просто так не отвертится. Только вот с чего начать? Ведь этот Смирнов со средствами СМИ не контачит, так что и оттолкнуться практически не от чего.