Деловое соглашение - Кэролин Зейн Страница 27

— Он ее любит.

— Да уж. — Джонни коснулся губ жены. — Любовь делает из мужчины мартышку.

Эммелин подумала, что потеряет сознание, когда он страстно прижался к ее губам и погладил сильно выпирающий живот. Эммелин бессознательно протянула руки и обхватила его за шею. Кровь сильнее побежала по жилам, и ребенок тут же толкнулся.

— Думаю, детка хочет знать о моих намерениях, — усмехнувшись, прошептал Джонни.

— И каковы они?

Эммелин пришлось признать, что она более чем удивлена собой. Благородство и ласка Джонни медленно врачевали душевные раны, которые нанес ей тот мерзавец. Может ли она быть для Джонни привлекательной? Этого она не могла себе представить.

Он нехотя отодвинулся и лег рядом.

— Если бы не ее невинные ушки, я бы сказал, чего хочу.

Эммелин была на вершине счастья.

— Ты весь дрожишь.

— Прости. Мне не следовало это делать. — Легким движением пальцев он коснулся ее нижней губы и шумно вздохнул, подавляя желание. — Мне не следовало это говорить.

— Все хорошо. — Эммелин была на грани нервного срыва. Ей хотелось завизжать от ярости. Она прикрыла глаза, и жестокие слова Ронни снова раздались у нее в ушах: «Сомневаюсь, что такая жалкая неумеха, как ты, вообще может удовлетворить мужчину». Видимо, он прав. Каждый раз, когда она была готова отдаться, Джонни шарахался от нее. Почему, черт возьми, она не помнит, что между ними заключено это проклятое соглашение? Чем скорее она вобьет это в свою пустую голову, тем лучше. Для Джонни она просто пропуск на свободу.

Ребенок снова толкнулся, и Джонни хмыкнул.

— Так тебе интересно, чего я хочу, малышка? — Он нагнулся и приложил губы к животу Эммелин. — Я собираюсь научить тебя скакать верхом на лошадке. Правда, это здорово? А еще я научу тебя ездить на велосипеде, и водить машину, и вообще буду учить тебя ездить на всем, что движется. — Он погладил живот с таким выражением лица, будто, утешая, гладит ребенка по головке. — А еще я собираюсь колотить всех парней, которым захочется назначить тебе свидание.

Пытаясь успокоиться, Эммелин говорила себе, что их брак фиктивный, они заключили соглашение на год. Все было бесполезно! Она не представляла, как ей пережить эти несколько месяцев мучения.

Внезапно Джонни засмеялся.

— Она такая милая, честное слово! Отвечает мне.

— Думаю, это мое кровяное давление — она реагирует на перепады, — призналась Эммелин, подумав, что, если попытается остаться равнодушной к его ласкам, ей будет легче. Возможно, ей удастся вынести эту муку, беседуя о малышке. — Мне никогда не приходилось испытывать такого… возбуждения. — Она внимательно смотрела на Джонни, как он отреагирует.

— Да. Мне следовало помнить, что для тебя это непривычно. — Он явно был взволнован. — С тобой все в порядке? Я понимаю, имея столь неприятные воспоминания, ты болезненно реагируешь даже на шутки. Извини.

Так. Он шутил. Сердце Эммелин упало.

— Конечно, однако дело не только в воспоминаниях. Все случилось так быстро… По правде говоря, я не слишком хорошо помню, что было той ночью. Но вот следующее утро никогда не забуду.

— Почему?

Эммелин прикрыла глаза.

— Он сказал мне тогда, что он… что я… — Она чувствовала, что совершает глупость, обсуждая свою неопытность с Джонни. Однако это правда — не считая единственной ночи с Ронни и нескольких поцелуев с Джонни, Эммелин была совершенно неопытна. — …не могу удовлетворить мужчину. Я не слишком сексуальна, полагаю.

Нацепив маску фальшивой бравады, она неприятно хихикнула.

Джонни, казалось, окаменел. Он молчал так долго, что Эммелин испугалась, не обидела ли она его своим признанием. Когда он наконец заговорил, в его голосе звенел металл собственника. Откинувшись на подушку, он критически оглядел ее тело. Ей показалось, что его взгляд почти осязаем.

— Да, этот тип ловко заморочил тебе голову!

— Ну, не знаю. — Эммелин пожала плечами. — Насколько я понимаю, он сказал правду.

— Да нет же! Он просто лживый мерзавец.

Эммелин посмотрела Джонни в глаза.

— Правда?

— Правда. И если бы у нас был настоящий брак, я доказал бы тебе это прямо сейчас.

Эммелин в изнеможении бросилась на подушку. Будь проклят тот миг, когда она заговорила об этом дурацком контракте.