Двое в стране любви - Шерри Уайтфезер Страница 27

Она уже заказала у перспективного дизайнера несколько образцов рубашек, в том числе и вышитых вручную. Одну из них – специально для Бобби.

Она пошла в спальню и вынула рубашку из коробки. Заказ прибыл только сегодня утром, и она рассчитывала вручить понравившуюся ей одежку, чтобы он надел ее на танцы. Джулианн упаковала подарок в пакет, уговаривая себя, что ей давно уже пора нанести Бобби ответный визит. Сколько раз он дарил ей всякие подарки!

Она сунула пакет под мышку и села в машину. Через несколько минут она будет стоять на его крыльце.

На крыльце мужчины, которого любит.

Когда она стучала в его дверь, ее сердце стучало в такт с ударами ее пальцев. «Глупая девчонка, – вдруг подумала она. – Могла бы оставаться дома и ждать, пока он за мной зайдет».

Но нет, нашла себе массу оправданий, чтобы навязаться ему.

В этот момент он открыл дверь, и она сразу поняла – о господи, она так и знала! – что действительно совершила ошибку.

Он ничего не сказал, ни слова, он только передернулся, балансируя на костылях, отступил, нахмурился, опять передернулся.

На нем не было ничего, кроме хлопчатобумажных тренировочных брюк. В одной брючине была нога, а другая брючина свисала, и низ ее был подрезан.

– Я думал, это Майкл, – наконец произнес он. – Никто не приходит в мой дом без предварительной договоренности.

– Извини меня, пожалуйста.

У Джулианн пересохло во рту, и она облизнула губы. Волосы у Бобби были распущены, с них, мокрых после недавнего душа, вода все еще стекала ему на голые плечи.

– Я собирался заехать за тобой, Джулианн.

– Я знаю. – Она попробовала улыбнуться. – Я зашла только затем, чтобы занести тебе кое-что. – Она подала ему коробку: – Это рубашка. Я подумала, может, ты захотел бы надеть ее сегодня вечером. Если подойдет, конечно. Это от нового дизайнера. Я предполагаю продавать такого типа вещи.

Бобби взял пакет, но продолжал хмуриться.

– Спасибо.

– Я тебя жду.

– Я заеду за тобой около восьми, – сказал он, давая понять, вполне, впрочем, вежливо, что он не намерен приглашать ее в дом.

– Я, пожалуй, пойду на танцы немного раньше, побуду там одна некоторое время, – добавила Джулианн, обескураженная необходимостью возвращаться домой и ждать его. – Тебя это устроит?

– Прекрасно, там и встретимся.

Она попрощалась, а часом позже уже сидела с несколькими гостями ранчо, подкрепляя нервы сицилианскими яствами из буфета: сладко-кислый баклажан, фрикадельки и салат из цуккини.

Она только-только собиралась приступить к арбузному пудингу, как появился Бобби. К рубашке, которую подарила ему Джулианн, он надел черные джинсы, вычурную круглую пряжку и ботинки из змеиной кожи.

– Мне понравилась рубашка, – первое, что он сказал. – Она напоминает мне наряды родео пятидесятых годов. Мне всегда нравился этот классический стиль.

Она погладила его по руке, хоть и немного опасалась касаться его:

– Ну что ж, значит, я тем более закажу их для бутика.

Бобби улыбнулся, и она поняла, что он делает вид, будто никакого неловкого происшествия возле его дверей не было.

Джулианн вдруг захотелось плакать – о нем, о себе, о стене, которую он возвел в качестве защитного барьера между ними.

– Тебе нравится пудинг? – спросил он.

Она посмотрела на блюдце.

– Я еще не пробовала.

Он подвинул стул ближе к столу:

– Это один из моих любимых десертов.

Не раздумывая, она подвинула ему блюдце с пудингом и предложила свою ложечку. Бобби без колебаний взял ее.

– Попробуй немножко сама. – Он слизнул с губ взбитые сливки.

Джулианн съела немножко пудинга той же ложкой.

– Прекрасно.

Они вместе доели десерт, он наклонился, погладил ее по щеке и ласково поцеловал.

– Хочешь потанцевать?

– Я очень люблю танцевать.

Музыка была тихая, медленная. Он обнял ее, и она поняла, что он ни от кого не скрывает их романа.

Но тогда почему же?.. На ранчо каждый знал о ребенке.

Вдруг она краем глаза заметила Ллойда, стоявшего в углу и с хмурым лицом наблюдавшего за ней и Бобби.

К нему подошла Мария, взяла его за руку и увела. Джулианн прикрыла глаза, страх опять заползал ей в душу.

Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать.