Речная нимфа - Элейн Кроуфорд Страница 27

Длинноногий мерин оставил позади уже немало миль, когда Жоржетта наконец высохла и согрелась. «Одно дело свалиться за борт, — думала она мрачно, — и совсем другое — сидеть в холодной воде в ожидании Кингстона».

Стокер и Блэквелл и в самом деле торчали у сходней. Она видела, как Пирс сошел на берег, обменявшись с ними дружеским кивком. Разумеется, они не задерживали его, так как понятия не имели о третьей расписке на «Мечту Элен». Он удалился в сторону конюшни, хорошо заметный в толпе благодаря соломенной шляпе с цветами Четвертого июля на ленточке.

Позже они встретились у доков, и Жоржетта с неудовольствием отметила, что он привел только одну лошадь. В качестве объяснения он привел очевидную нелепость, что, мол, это показалось бы подозрительным, найми он двух лошадей. На деле Пирс просто принял меры предосторожности на случай, если бы ей вздумалось использовать свою лошадь для того, например, чтобы скрыться с его глаз.

Девушка добавила еще один проступок к списку грехов Пирса Кингстона и поклялась расквитаться с ним. Впрочем, оказавшись позади него на крупе, она сразу забыла о мести. И без того продрогшая, она вся покрылась мурашками от ощущения его опасной близости. Мерин бодро бежал вперед, тела их постоянно соприкасались, и это было испытанием, требовавшим большого присутствия духа.

— Ну а теперь куда, парень?

— Я не «парень», а Жорж Пакуин! — прошипела девушка.

Она уловила ровный шум быстрого течения Колумбии: они достигли дороги, что вела вдоль берега реки до нужного места. На другом берегу, чуть правее, виднелись редкие огоньки форта Ванкувер.

— Теперь вперед, — сказала она. — Ярдах в ста отсюда будет пристань.

Они проехали еще немного, одолели небольшой подъем и с холма увидели бухту, на спокойные воды которой падал отсвет пароходного фонаря. Однако он был всего один, в то время как обычно в бухте швартовались три парохода. Девушка вознесла молитву, чтобы единственное судно в бухте и было «Мечтой. Элен».

Пирс направил мерина вниз по склону к причалу.

— Чтоб мне провалиться! — воскликнула Жоржетта и в порыве восторга стукнула по животу своего спутника кулаком. — Слава Богу, это наш пароход!

Она первой спешилась и побежала к сходням.

— Кого там несет? — раздался из недр парохода хриплый голос.

— Это я, Жорж!

Девушка обогнула штабель досок на палубе и нырнула в дверь камбуза, заранее широко улыбаясь. Но оказавшись внутри, она нахмурилась, потому что в небольшом помещении находился только один человек — Эйб Громан. Этот потрепанный жизнью мужчина в летах промышлял на реке случайным заработком. Он встал навстречу девушке, подтягивая видавшие виды штаны.

— А где мой отец? Где Кэди? — спросила Жоржетта упавшим голосом.

— Чегой-то ты тут делаешь ночью? — осведомился Эйб, распространяя вокруг густой запах виски.

— Где отец? Он тут был? — продолжала задавать вопросы девушка, глядя в мутные глаза старика.

— Чего? — раздраженно переспросил тот и постарался сосредоточиться. — Луи-то? А где ему быть, как не на пароходе — на «Вильяметте», значит. А какая муха укусила твоего братца, я и вовсе не ведаю…

Вошел Пирс, низко пригнувшись, чтобы не удариться о балку.

— Это еще что за гусь? — брюзгливо осведомился Эйб Громан.

Сколько Жоржетта его помнила, он терпеть не мог, когда его отвлекают от святого деда, то есть от выпивки.

— Я Кингстон, — заявил Пирс. — С кем имею дело, позвольте узнать?

— А я Громан. Приглядываю за этой посудиной до возвращения Луи.

— Ну, хорошо, а где же Кэди? — спросила Жоржетта.

— Нету.

— То есть как это «нету»? Он что, ушел?

— Ага. И притом далеко и надолго. На той неделе мы возили лес на побережье, и какой-то капитан сманил его с собой в море. В океан, значит. Не то у него кто-то лихорадку подхватил, не то еще чего… словом, ему нужен был матрос, а твой братец и рад стараться.

— Как же так? Даже не попрощался…

— Это почемуй-то? Он оставил письмецо.

Эйб повернулся, едва не потеряв равновесие, и начал шарить на полках посудного шкафа, бормоча «сюда же клал, ей-богу» и тому подобное.

— Нету, — буркнул он наконец. — Может, среди бумаг в столе? Где ключ, он мне не сказал, так что мое дело маленькое. Ждите. Вернется Луи, враз все откроет и найдет.

— Да уж, — тихо произнес Пирс и хмыкнул. — Хороша семейка!

Жоржетта чувствовала себя подавленной. И отец, и брат скрылись неизвестно где, и «Мечта Элен» торчала у причала в бездействии, когда они так нуждались в каждом центе.

— Не знаешь, он не договорился с Симмонсом на эту неделю о перевозке груза?

— Мне до этого дела нет. Сказано, караулить пароход, пока хозяева не вернутся, — я и караулю. Не в одиночку же мне его водить! У меня всего две руки, не четыре. Кэди-то, он вот что сказал: папаша, мол, теперь при деле и хорошо зарабатывает, чего ж мне сидеть сиднем, пора и мир повидать. Это самое он и сказал. Ну что? Расплатимся, да я пойду себе. Деньги-то есть?

— Что? Ах, деньги! Я… у меня…

— Сколько молодой Пакуин вам должен? — вмешался Пирс, не понимая, как эти слова сорвались с его губ.

Еще недавно он готов был надрать мальчишке уши, а теперь собирался решать за него очередную проблему. Судя по тому, что большие медно-карие глаза Жоржа обратились к нему в безмолвном изумлении, тот еще меньше ожидал чего-то подобного.

Старый выпивоха помолчал, хитро поблескивая внезапно прояснившимися глазами.

— Пятнадцать долларов, — заявил он, делая попытку выпрямиться и расправить плечи, в результате чего чуть было не завалился на плиту.

— Что?! — воскликнула Жоржетта, вне себя от негодования. — Мы сроду столько не платили!

— Твоя правда, пострел, — миролюбиво признал Эйб, — я просто немного округлил. Должок-то, сказать по правде, всего четырнадцать.

— За то, чтобы бездельничать да заглядывать в бутылку, все кругом платят по доллару в день и ни центом больше. За неделю, значит, выйдет семь. Столько ты и получишь.

Жоржетта повернулась было к двери, но ее остановил ехидный голос Эйба:

— Твой братец забрал все денежки подчистую.

— Что?! — Она не верила своим ушам.

— На дрова он мне, конечно, оставил, не то бы мне не добраться сюда с побережья. А остальное забрал.

— Врешь! — Жоржетта стиснула кулаки и двинулась на старика. — Ты вскрыл ящик, забрал деньги и пропил! Жалкий, ничтожный мешок тряпья! Убирайся с нашего парохода, пока я добрый!

К удивлению Пирса, старый пропойца отступил на пару шагов, вслепую нашаривая за спиной опору. Губы его беззвучно шевелились.