Бегство из-под венца - Карен Кинг Страница 27

– Вы разрешите мне занять место вашего конюха и сопровождать вас?

– Но это не принято.

Тревор положил руку на шею лошади в опасной близости от бедра Хелены.

– Кто об этом узнает, кроме нас?

– Мои конюхи. И следовательно, мои родители.

Тревор взял под уздцы вторую лошадь.

– Объясните им, что я хочу работать у вас в конюшне.

– Не нахожу, что это смешно, – ответила она.

Она не понимала его готовности смешаться с низшим классом. Не то чтобы она отказывалась разговаривать со слугами или дурно с ними обращалась, однако признание всех людей равными, исповедуемое Тревором, казалось ей странным.

– А я не нахожу честный труд унизительным.

Конюх спешился.

– Получишь больше, чем за месяц работы, дружите.

– Вы подкупили моих конюхов?

Лидия не понимала, что происходит. Ей казалось, что она плывет. Она смутно сознавала, что ее куда-то несут, и ощущение это было приятным, будто она покачивалась на ласковых волнах. Доктор дал ей настойку опия, и сейчас Лидию не тревожили ни боли в плече, ни стоявшие перед ней трудноразрешимые проблемы. Ей не хотелось просыпаться.

Послышались голоса.

– Приготовить комнату, милорд?

– Да, приготовьте покои моей жены, – проговорил Виктор.

Покои жены. Как приятно звучит. Лидия попыталась разлепить веки, но не смогла.

Она слышала чье-то учащенное дыхание. Потом раздался другой голос, и она узнала Милларса, камердинера, который несколько раз сопровождал ее в дом Виктора.

– Вы намерены поместить юную леди в вашей спальне, милорд?

В голосе Милларса слышалось неодобрение и недоумение.

– Ты знал, что это женщина, и ничего не сказал мне? – тихо спросил его Виктор.

Значит, это он несет ее.

– Раненого мужчину несли бы лакеи, – с вызовом ответил Милларс.

– Верно, – усмехнулся Виктор, как показалось Лидии, насмешливо.

От Лидии не укрылось его недоумение.

Вздор, она-то знала, что дворецкому все известно.

– Вы уверены, что поступаете правильно? Я вынужден сказать, что возражал бы против этой затеи.

– Черт побери! Другая комната не готова. Девушка ранена, а я, как тебе известно, способен переносить значительные неудобства, – негромко ответил Виктор.

«Странные вещи он говорит», – подумала Лидия.

– Ну что ж.

– Это только до тех пор, пока она не поправится или… пока я не разыщу ее родственников.

Виктор запнулся. Может, он сомневается, что она выживет?

– Помоги мне, она весит целую тонну.

О, подобные вещи неприятно о себе слушать, даже если это правда. Раздался скрип отворяемой двери.

– Вам не следовало нести ее самому, милорд, – сказал дворецкий, когда дверь закрылась.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще догадался, что это женщина. У меня нет для нее компаньонки. И я не знаю, что мне с ней делать. Разбери постель, пожалуйста.

Ее опустили на мягкую поверхность, потом стянули с нее сапоги.

– Наверное, надо пригласить кого-нибудь из ваших пожилых родственниц.

– У меня нет ни одной. Подай мою ночную сорочку. – Виктор немного задохнулся.

Лидия попыталась приподняться, но боль пронзила ее плечо. Застилавший ее сознание туман немного развеялся.

– Позвать экономку, чтобы она помогла ей переодеться?

– Нет, за все мои треволнения я заслуживаю награды. – «Награды? Что он имеет в виду?» – недоумевала Лидия.

– Хорошо, сэр, – ответил Милларс как ни в чем не бывало.

– Почему бы тебе не заняться пока чем-нибудь полезным, например, найти ее горничную. Но я бы не хотел, чтобы все стало известно другим слугам. За пределами этой комнаты ты будешь называть ее «мистер Холл».

– Простите, милорд? – не понял его Милларс.

– Это лучшее, что я могу сейчас сделать, чтобы сберечь ее репутацию. Хотя, должен сказать, что это не имеет никакого значения.

«А, собственно, почему?» – подумала Лидия. С нее стали снимать сюртук, сначала с правой руки. Голова у нее закружилась, и Лидия уткнулась Виктору в плечо, вдыхая его запах. Она чувствовала, какие нежные у него руки.

– Иди, я сам с ней справлюсь.

Дверь за Милларсом захлопнулась. Виктор осторожно спустил сюртук и жилет с левой руки Лидии. Она хотела поблагодарить Виктора, но вместо слов с ее губ сорвался лишь сдавленный стон.

– Знаю, знаю, больно. Я буду предельно осторожен.

Дальше Лидия ничего не помнила, кроме ощущения холода, потом тепла. Она погрузилась то ли в грезы, то ли в воспоминания, в которых Виктор целился в нее из пистолета и нажимал на курок.

Внезапно она проснулась.

Виктор, без сюртука и жилета, стоял к ней спиной и смотрел в окно.

– Вы стреляли в меня.

Он медленно повернулся.

– Да.

Лидия оглядела просторную спальню. Комната была обставлена тяжелой мебелью темного дерева. Стены затянуты зеленым штофом, на окнах портьеры густого винного цвета и такой же балдахин над кроватью. Мужская комната. Обзор завершился, когда ее взгляд наткнулся на кувшин с окрашенной кровью водой, стоявший на столике рядом с кроватью, и на груду окровавленных бинтов.

– Где я? – Лидия попыталась сесть.

– В моей постели. – Виктор быстро подошел к ней и подсунул под спину подушку, чтобы она могла опереться.

Лидия не могла отвести глаз от его мускулистых рук под закатанными рукавами рубашки. Расстегнутый ворот открывал сильную мужскую шею. Почему он в таком виде? Или он так и не надел сюртук и жилет после дуэли?

Лидия тут же сообразила, что у нее под ночной сорочкой нет никакой одежды. Нет даже белья. Так кто же раздевал ее? В затуманенной памяти Лидии всплыло ощущение холода, подсказавшее ей, что, прежде чем надеть на нее ночную сорочку и укрыть одеялом, Виктор раздел ее донага.

Хуже того, она заметила, что левое плечо сорочки разрезано. Когда она села, разрез распахнулся, и ткань сорочки свесилась вниз. Виктор с интересом наблюдал, как она, скривившись от боли, пытается удержать сползающую рубашку.

Он сел на кровать рядом с ней, матрас прогнулся под тяжестью его тела, и Лидии показалось, что сейчас она съедет, словно с горки, и уткнется в него. В глубине души ей этого хотелось, но пугали его темные глаза, горевшие хищным огнем, которого она прежде не замечала.