Скандальные намерения - Сари Робинс Страница 27

Джеймс остановился перед закрытой дверью в спальню Шарлотты и набрал побольше воздуха в легкие, чтобы побороть раздражение. У него есть более важные дела, чем обхаживать упрямую девицу и уговаривать ее выйти замуж. Однако если даже не принимать во внимание его обещание, данное генералу, он нуждался в Шарлотте, чтобы поймать Мортимера. Она была необходима ему для осуществления его планов. И он сделает все, чтобы добиться своей цели.

Джеймс два раза громко постучал в деревянную панель двери и прислушался к шороху юбок внутри комнаты.

Дверь со скрипом отворилась, и показалась голова горничной Анны. Она густо покраснела и нервно оглянулась на Шарлотту, которая вытаскивала платья из гардероба.

Девушка быстро сделала книксен и объявила:

– Миледи, это его светлость.

Шарлотта оторвалась от своего занятия и быстро подошла к двери, тем самым не давая ему пройти в комнату.

– Чем могу быть полезна для вас, ваша светлость?

Джеймс многозначительно посмотрел на Анну, затем перевел взгляд на Шарлотту.

– Нельзя ли нам поговорить наедине?

– Вы не можете войти в мою комнату. Несмотря на необычные обстоятельства нашего знакомства, я должна установить границу дозволенного.

Теперь она намерена быть добродетельной и правильной. Она намерена свести его с ума своим упрямством.

– Мы можем поговорить в гостиной, это рядом, – сказал он.

Мгновение подумав, она кивнула:

– Прекрасно. Куда идти?

Он протянул руку. Когда Шарлотта коснулась его рукава, он с удовлетворением отметил, что сейчас она не выглядела капризной.

Джеймс закрыл за собой двери, лишив возможности слуг с любопытством наблюдать за ними. На камине горела единственная свеча, тускло освещая эту редко используемую комнату. У Джеймса было мало поводов для посещения гостиной. Она была вне его ведения вплоть до смерти отца. Он критически оглядел низкий кожаный диван коричневого цвета, большие, обитые клетчатой материей стулья и маленький стол. Мебель выглядела основательно старомодной. Да, не лучшая декорация, на фоне которой нужно было убедить Шарлотту в том, что в ее интересах необходимо остаться здесь.

Шарлотта обернулась, скрестила руки на груди, скептически посмотрела на Джеймса. Золотистые блики падали от свечи на ее светло-каштановые волосы.

– Садитесь и давайте поговорим. – Джеймс жестом указал на коричневый кожаный диван.

Шарлотта не шевельнулась.

– Я не думаю, что у нас много тем для обсуждения.

Джеймс постарался сдержать раздражение. Он всегда считал себя разумным, собранным человеком, не подверженным приступам гнева. Но, находясь между Мортимером, матерью и теперь своей весьма волевой нареченной, он чувствовал, что ему становится все труднее сдерживать свои эмоции, чтобы не закипеть от гнева. Он процедил сквозь зубы:

– Между нами существует договоренность, Шарлотта, и я ожидаю, что вы ее выполните.

– Я не буду спокойно выслушивать вздор и позволять кому-то чернить мою семью, – вспыхнула Шарлотта. – У меня есть чувство собственного достоинства.

– Вы представляете, какие разговоры пойдут, если вы сначала переедете ко мне, а затем в течение одного дня съедете? В особенности после того, что случилось в Саутбридже.

– Есть вещи похуже, чем осуждение света, – возразила она.

Джеймс стиснул зубы.

– Это будет не просто осуждение, и вы прекрасно знаете об этом. Вам откажут во всем, ваша семья подвергнется остракизму.

– После всего того, что я пережила, возможно, на это стоит пойти. По крайней мере мне не нужно будет бояться скорпионов в собственном доме.

Джеймс закипел гневом.

– Вы останетесь в этом доме и будете играть ту роль, о которой мы договорились... Или у вас недостает моральных принципов, чтобы остаться верной своему слову?

Рот у Шарлотты остался открытым, лицо сделалось пунцовым, в голубых глазах сверкнула ярость. В другое время Джеймс нашел бы эту картину весьма привлекательной.

– Это вы лишены моральных принципов, вы лжете и попустительствуете... – Внезапно схватив книгу со столика, Шарлотта запустила ею в Джеймса.

Он попытался уклониться, но расстояние было слишком маленьким. Острый угол кожаного переплета угодил ему в висок.

Он бросился к ней, схватил за руку и прорычал:

– Ах ты, маленькая ведьма! – Все мысли покинули его, кроме одного острого желания образумить ее. – Ты безумная, скандальная, вздорная...

– Не смейте трогать меня! – прошипела Шарлотта. Он был намерен заткнуть ей рот раз и навсегда! Он прижался своим ртом к ее губам, словно давая ей возможность почувствовать вкус его ярости.

Жар из его рта перекочевал в пах. Он услышал стон и понял, что стон исходит от него самого. Боже, она вся полыхала! Руки, которые вцепились в него, вовсе не отталкивали, а притягивали его к себе. Жаркая, мягкая, податливо-соблазнительная, она целовала его с такой страстью, что ему отчаянно захотелось оказаться внутри ее.

Мелькнула мысль, что он должен быть осторожным, но Шарлотта была такой страстной, такой сладостной. Он ощущал эротические движения ее языка, в то время как полные девичьи груди прижимались к его груди. Ее вкус опьянял его. Когда она застонала, его рука скользнула к одному из округлых холмиков. Джеймс нежно сжал его и потер большим пальцем сосок. Это исторгло тихий стон из груди Шарлотты. Обняв ее другой рукой, он стал гладить упругие девичьи ягодицы, прижимая ее тело к своей возбужденной плоти. Наклонившись, чтобы поцеловать ее в шею, он наткнулся на ее шарф.

Шарлотта уперлась ему в грудь и в смятении крикнула:

– Остановитесь! Вы должны остановиться!

Джеймс замер, затем отпустил ее так неожиданно, что она едва не упала, но он тут же снова подхватил ее. Она снова оттолкнула его, глаза ее широко раскрылись от ужаса. Он действительно был монстром. Он отошел от нее, пытаясь взять себя в руки, унять отчаянный стук сердца. Что такое с ним произошло? Он теряет человеческий облик? Или просто сходит с ума? Его тело до сих пор дрожало от сдерживаемой страсти. Неужели она и сейчас оставалась такой же холодной? Он через плечо посмотрел на нее; груди ее высоко и часто вздымались, лицо... лицо полыхало от желания. Он вспомнил, как бурно она отреагировала на его прикосновение.

Однако жар желания в глазах Шарлотты очень быстро сменился праведным гневом. Выпрямившись, она громко воскликнула:

– Как вы смеете запугивать меня своей грубой физической силой!

Она сочла, что это был тактический ход с его стороны, некий маневр, чтобы заставить ее остаться. Она не могла и подумать, что он просто-напросто потерял над собой контроль.