Она не принцесса - Лора Ли Гурк Страница 27

Она снова стала серьезной.

– Я не испытываю к нему антипатии, – вздохнула Лючия. – Уж лучше бы это была неприязнь.

– Я вас не понимаю.

– Когда я смотрю на него, говорю с ним, я ничего не чувствую. – Она сложила пальцы в истинно итальянском жесте, выражавшем раздражение, и попыталась объяснить. – Ничего. Ни волнения, ни интереса.

– Первое впечатление может быть обманчивым. Узнайте его лучше, вы можете изменить свое мнение.

Она задумалась над его словами. Затем кивнула.

– Хорошо, – сказала она с сомнением в голосе. – Вы считаете Хея хорошим человеком, поэтому я не стану делать поспешных выводов. Мы оставим его в списке, а там посмотрим. Как вы сказали, возможно, я переменю свое отношение к нему, узнав его получше.

Йен не хотел ей доверять, зная изменчивость ее настроения. Хей не мог оставаться единственным кандидатом.

– А что вы думаете о лорде Уолфорде?

– А это который из них? – спросила она.

– Тот, кто был с вами в шатре. Казалось, он имел у вас успех.

– О, тот самый! – воскликнула она тоном, не сулившим ничего хорошего Уолфорду. – Он не отпускал меня, пока не рассказал все об этой новой розе, которую он выращивает. Как вы могли подумать, что он может понравился?

– Что же еще я мог подумать? Вы целый час разговаривали с ним.

– Мне удалось лишь через час сбежать от него, ибо я не хотела быть грубой и обидеть его. – Она с усталым видом встала. – Если он опять привяжется ко мне, сэр Йен, пожалуйста, придите мне на помощь. Избавьте меня от еще одной лекции на тему опыления роз.

Йен улыбнулся, встал и последовал за ней.

– Я вас понимаю, – сказал он, догнав ее и шагая рядом с ней по покрытой гравием дорожке. – Вероятно, этот человек довольно скучный.

– Скучный? – повторила она. – Я бы назвала это по другому. – Она остановилась и посмотрела на него. – Сэр Йен, я хочу вас спросить. Когда хорошенькая женщина, мне бы хотелось думать, что я хорошенькая, так вот – когда перед мужчиной сидит такая женщина, зачем ему нужно говорить с ней о том, как выращивают розы?

Йен взглянул на ее верхнюю губу, изгиб которой походил на лук Купидона, и пухлую нижнюю и признался себе, что тоже этого не понимает. Сообразив, что подобные мысли заставляют его ступить на опасную территорию, он вернулся к предмету их разговора. Будучи профессионалом, он старался быть дипломатичным.

– Возможно, Уолфорд был так потрясен вашей красотой, что не мог найти другой темы для беседы.

Это не удовлетворило ее.

– А вы не думаете, что ему бы следовало говорить мне комплименты, а не рассказывать о своих новейших достижениях в цветоводстве?

– Так вы этого хотите от претендента? – с искренним любопытством спросил он. – Комплиментов?

– Лучше обсуждать мои ножки, – возразила она, – чем какие-то цветоножки.

Она пошла дальше, и Йен, глядя на ее фигуру, не мог не согласиться с ней.

– Уолфорд, как я понимаю, исключается? – спросил он и последовал за ней.

– Не только он. Все они одинаковы. Что с вами такое, с англичанами? – возмущенно спросила она, в отчаянии воздев к небу руки. – В вас совсем нет страсти?

Она остановилась и так резко повернулась, что он наткнулся на нее. Не раздумывая, он обхватил руками ее бедра, чтобы не дать ей упасть. Он чувствовал под своими ладонями изгибы и формы ее тела, и вся та страсть, которой, как предполагалось, были лишены англичане, мгновенно, словно спичка, вспыхнула в нем. Они стояли так близко, что он чувствовал аромат ее волос. Цвет яблони, определил он, глубоко вдыхая его. Йен крепко сжал ее бедра, ему хотелось еще ближе прижать ее к себе, но едва он осознал это похотливое желание, как отдернул от нее руки. Он отступил на шаг и спрятал их за спиной, напоминая себе, что он джентльмен, и проклиная за это, ибо не должно было возникнуть необходимости в таком напоминании.

– Мы, может быть, не проявляем ее, мисс Валенти, – сказал он, стараясь взять себя в руки, – но, поверьте, англичане способны на самую глубокую страсть.

Он услышал раздражение в своем голосе. Она тоже заметила, ибо отклонилась назад, чтобы видеть его лицо.

– Простите, если я оскорбила вас, – тихо сказала она, глядя на него широко раскрытыми глазами.

Йен отвернулся.

– Нам лучше вернуться к гостям, – сказал он и правился к шатру.

Он не оглянулся, чтобы посмотреть идет ли она за ним. И так он пережил достаточно искушений, с лихвой хватит для одного человека.

Вскоре Лючия обнаружила, что метод сэра Йена поиска мужа для нее очень походил на кидание гряз в стену. Какой-нибудь комок грязи да и прилипнет. Грязь, увы, не была тем, на что надеялось ее пылкое итальянское сердце.

В течение двух недель, прошедших после концерта у леди Кеттеринг, лорд Хей, лорд Монтроуз, лорд Блэр, лорд Уолфорд и около дюжины других предполагаемых женихов часто посещали Портмен-сквер. Лючия не проявляла склонности ни к одному из них, и хотя Грейс уверяла что близкое знакомство часто играет большую роль в сердечных делах, за эти две недели визиты этих джентльменов не изменили мнения Лючии.

Она пользовалась у мужчин успехом, который удовлетворил бы любую женщину, но несмотря на удовольствие, которое Лючия испытывала от флирта, она начала воздерживаться от него. Она не хотела поощрять никого из этих мужчин или кого-то обидеть. Она старалась держать себя более холодно и отчужденно, но это только подтверждало истину о том, что чем меньше женщина проявляет к ним интереса, тем сильнее привлекает своих поклонников.

И еще большую досаду у Лючии вызвало отсутствие сэра Йена, ответственного за этот парад холостяков. Объясни Грейс, что его ждут важные дипломатические дела, и что он низложил всю ответственность за введение Лючии в общество на жену своего брата. Когда Лючии удавалось увидеть его, он держался так сурово и неприступно, что она начинала думать, что та искра огня в глазах этого человека была игрой света или ее воображения.

Несмотря на то, что многие холостяки в лондонском обществе восхищались ею, леди оказались не столь великодушны, что, к сожалению, стало очевидным за прошедшие две недели. Хотя семья Муров продолжала получать приглашения, которые распространялись и на нее, Лючия чувствовала холодность других женщин везде, где бы она ни появлялась. Ей не хотелось признаваться, как тяжело, когда тебя бойкотируют, но однажды вечером она поделилась своими переживаниями с Изабель во время игры в шахматы.

– А почему вас должно беспокоить то, что они думают? – спросила Изабель.

– Мне было бы приятно иметь подруг в этой стране, я же собираюсь прожить здесь всю свою жизнь.

– Они просто завидуют. – Изабель двинула коня, чтобы взять слона Лючии. – Вы красивее любой из них. И намного интересней.