Город моей любви - Саманта Янг Страница 27

— Ага, он и рассказывал, что вел себя с тобой как последний козел, — кивнул Нейт.

Я развернулась и воззрилась на Кэма.

Он в ответ невозмутимо пожал плечами:

— Я же извинялся.

Мой взгляд метнулся к его ухмыляющимся приятелям, потом опять к нему.

— Ну, тогда, наверное, мне пора уже тебе поверить. Соседушка.

И, кивнув им всем на прощание, я начала спускаться по лестнице, внимательно глядя под ноги.

— Это и есть Джо? — громко вопросил Нейт, когда я исчезла из виду.

Его голос было прекрасно слышно внизу, и я не могла не навострить уши.

— Заткнись, — прошипел Кэм. — Давай занесем остальное барахло.

— Христос всемогущий, ты не соврал. Охренеть прямо, какой длины эти ноги!

— Нейт…

— Как ты держишься, чувак? Если не собираешься с ней замутить, то я бы занялся.

Рык Кэма заполнил всю лестничную клетку, отдавшись во мне:

— Греби в квартиру!

Громыхнула дверь, и я аж подпрыгнула на нижней площадке, где остановилась послушать.

Что, черт подери, все это значило? Что Кэм обо мне наговорил?

* * *

Простое стилистическое решение ресторана — неяркое дерево, спокойные бежевые и кремовые тона в отделке — должно было бы придать нашему обеду хотя бы видимость покоя и безмятежности.

Но не сложилось.

Я сидела напротив Бекки и Кэма, рядом с Малкольмом, и молилась, чтобы опостылевшее уже напряжение за столом мешало только мне. Весь вечер беседу поддерживали Бекка и Малкольм. Мы заказали и съели закуски и теперь ждали главное блюдо. Я беспокойно ерзала под гнетом опустившегося на нашу четверку молчания.

С момента прибытия в ресторан я отчаянно старалась не смотреть на Кэма. Он один занимал мои мысли в этот день, и, клянусь, мой пульс ничуть не замедлился с тех пор, как я обнаружила, что он наш новый сосед.

В моей голове проигрывались самые худшие сценарии: Кэм слышит мою маму, Кэм обнаруживает, почему она иногда устраивает такой адский шум, Кэм пробалтывается об этом какому-нибудь важному для меня человеку, например Малкольму.

И да, если уж начистоту, я также опасалась, что и без того невысокое мнение Кэма обо мне вовсе упадет ниже плинтуса, когда он выяснит правду о ситуации с моей мамой. Я не могла понять, почему так беспокоюсь о том, что он подумает, ведь я его совсем не знаю. Я вообще не знаю, что он за человек.

— Мне очень нравится твое платье, Джо. У Малкольма такой прекрасный вкус, не правда ли? — улыбнулась мне поверх бокала Бекка.

Я с трудом выдавила вялую ответную улыбку, гадая, искренне художница это говорит или язвит.

— Мне твое тоже очень нравится.

Я-то была совершенно искренна. Бекка пришла в расшитом пайетками темно-золотом платье с высоким воротом и короткой юбкой. Оно смотрелось дорого и стильно.

Малкольм, как всегда, выглядел щегольски: костюм-тройка с изумрудно-зеленым галстуком, подходящим по цвету к моему платью. А Кэм… Ну, Кэм вырядился как Кэм.

Хоть я избегала его прямого взгляда, но одежду не отметить не могла. Единственной уступкой формальностям в его наряде были черные костюмные брюки, к ним он присовокупил футболку с принтом, потертую черную кожаную мотоциклетную куртку и неизменные байкерские сапоги. Косуху, впрочем, он за столом снял, из вежливости.

Почему-то меня это восхищало. Кэм оделся так, как хотел, и плевать ему, кто и что там себе думает.

Возможно, именно поэтому он был так чертовски привлекателен в любой одежде.

— И туфли у тебя классные, — улыбнулась Бекка. — Я все рассматривала их, когда ты проходила по залу.

Рассеянный и скучающий Кэм фыркнул, кладя вилку на салфетку, и улыбнулся уголком рта:

— Малкольм, мне ужасно нравится твой галстук. Он великолепно подходит к твоим глазам.

Малкольм усмехнулся шутке и указал на Кэмовы татуировки:

— Мне нравится, как сделано. А что там написано черным?

Я наклонилась вперед. Я хотела это узнать с того момента, как встретилась с Кэмом.

— «Будь Каледонией», — ответила Бекка, бросив досадливый взгляд на руку своего спутника. — И не трудитесь спрашивать, какого дьявола это значит, потому что он все равно вам не скажет.

На этот раз я уже не удивилась внезапной теплой щекотке между ног от вида изогнувшихся в усмешке губ Кэма. Очевидно, меня возбуждает все, что бы он ни делал. Наши глаза на секунду встретились, и я потупилась, покраснев.

— Ну а как насчет дракона? — продолжил расспросы Малкольм. — Он что-то выражает?

Кэм кивнул:

— Я был очень выразительно пьян, когда его заполучил.

— О нет, — расхохотался Малкольм. — Один из этих.

— Один из этих. Мне было двадцать два, я встречался с женщиной старше меня, которая совершенно случайно была художницей-татуировщицей. Мы напились, я оказался в ее кресле, она спросила, какую татуировку мне хочется, я ответил: «Удиви меня»… — Он пожал плечами.

Я рассмеялась, представив, как Кэм вылезает из кресла и обнаруживает на своем плече свирепого дракона.

— И она сделала тебе черно-пурпурного дракона?

Кэм сверкнул на меня своей улыбочкой, от которой я была готова писать кипятком.

— Она была большая фантазерка. Мне бы вспомнить об этом, прежде чем соглашаться посидеть в ее кресле.

— Это прекрасная работа.

— Ну, Анна и была прекрасной художницей.

— Перестань, а то я могу и приревновать, — смеясь, перебила его Бекка. Смех ее, однако, прозвучал фальшиво, в нем не было никакого «могу». Она отхлебнула вина и перевела пристальный взгляд со своего спутника на меня. — Кэм тут рассказал мне об удачном совпадении.

Малкольм посмотрел на меня:

— Каком удачном совпадении?

— А, так новая квартира Кэма… оказывается, в доме Джо. Прямо под ней.

— Правда? — Малкольм бросил на меня быстрый лукавый взгляд и, улыбаясь, повернулся к Кэму. — Расскажи хоть, как там. Джо отказывается меня и близко подпускать.

Я поерзала под любопытным взором Кэма, чьи глаза вопрошали: «Что же, черт побери, у вас за отношения?»

— Так же, как и везде в Эдинбурге.

— Очень информативно, Кэм, спасибо. Ты прямо как Джо.

— Ты долго перевозил вещи? — спросила Бекка, как только принесли главное блюдо.

Кэм подождал, пока всем положат, и начал уплетать второе, сообщив с набитым ртом:

— Весь день.

— Знаешь, могло получиться быстрее, если бы ты решился избавиться от всех этих комиксов.