Дракон и жемчужина - Джинни Лин Страница 27

Вздрогнув, Ли Тао отбросил ее руку от своего лица. Ему нужны были от нее не нежные чувства. Он направил ее руку себе между ног и резким движением бедер вонзил тяжелое, обнаженное мужское естество в ее ладонь. Его возбужденный орган увеличился еще больше от ее прикосновений, пульсирующий и напряженный в ее руке. Ли Тао раздвинул ей ноги прямо на деревянных половицах, мышцы ее напряглись.

Это вот-вот должно было случиться. Она задержала дыхание. Он замер на мгновение, прежде чем войти в нее одним резким, уверенным толчком, полностью погрузившись в ее лоно.

Ее словно разорвало изнутри. Она прикусила губу, чтобы сдержать готовый сорваться крик боли. Ли Тао замер над ней, лихорадочная энергия его страсти оборвалась.

Хозяйка не раз говорила ей, что после проникновения она ощутит мгновенную боль, однако, как всегда, наставница скрыла полную правду. Невыносимое чувство, будто ее проткнули насквозь и резко растянули, длилось и длилось, пока ее тело пыталось приспособиться к чужеродному ощущению мужского естества внутри. Суинь зажмурила глаза, надеясь ослабить боль. Когда же она все-таки решилась их открыть, Ли Тао смотрел на нее гневным, наказующим взглядом.

— Как?

Суинь тряхнула головой. Пальцы его сжались в кулаки по обе стороны от ее плеч. Она все еще обнимала его руками. Бедра его невольно дернулись, дыхание сорвало. Она видела нерешительность, застывшую в его глазах. Потом он зажмурился и беспомощно встряхнул головой. Стиснув зубы, Ли Тао слегка приподнялся и снова вошел в нее, стараясь двигаться медленнее, однако это не помогало. Суинь ощущала внутри малейшее колебание его тела, ее словно раздирало на части, мучительная боль усиливалась.

Наконец, тугие стенки ее лона увлажнились, слегка приоткрывшись. Он протолкнул себя внутрь, врываясь в нее и почти выходя обратно, не в силах остановиться. Сквозь боль она ухватилась за него, вонзая пальцы в скользкую от пота кожу. По мере того как толчки углублялись, внутри ее рос поток отдаленного, еще едва ощущаемого удовольствия, смешанный с болью. Ритм его движений изменился. Ли Тао вздрогнул один раз, другой, потом все его тело напряглось, и он изверг в нее свое семя.

Ли Тао досадливо стукнул кулаком об пол, и Суинь вздрогнула от удара. С проклятиями он поднялся с нее.

— Как это возможно? — воскликнул он слабым голосом.

Она подобрала разбросанную одежду и попыталась набросить что-нибудь на плечи, потом села, морщась от неожиданной боли. Стремительное совокупление Ли Тао оставило после себя страдание и острое чувство одиночества. Суинь же наивно полагала, что ее ожидает долгая ночь обольщения после того, как великая ложь обнаружится.

— Многие наложницы проживают свой век нетронутыми и позабытыми во внутренних покоях императорского дворца. — Попытка казаться бесстрастной провалилась, ее голос предательски дрогнул, речь прервалась на полуслове.

Каждый мускул его напрягся.

— Только не вы.

Она уткнулась спиной в стену в поисках опоры, когда Ли Тао бросился к ней, развернув к себе лицом, упершись коленом об пол, позабыв про наготу. Ее ответы лишь сильнее разозлили его, однако, может быть, именно этого Суинь и добивалась.

— Вы знаете ответ, — проговорила она.

— Я ничего не знаю.

Если бы он немного подумал, то, Суинь уверена, Ли Тао обязательно бы разгадал секрет, который Божественный император скрывал столько лет. Однако в данный момент Ли Тао не было дела до тайн императорского двора. Взгляд его буквально прожигал ее насквозь.

— Почему вы мне ничего не сказали?

Губы ее открылись, однако Суинь хранила молчание. Кто бы поверил, что Лин-гуйфэй, великая соблазнительница, никогда не знала мужской ласки? В глазах щипало от внезапно нахлынувших слез, которые, она надеялась, милосердно сокроет тьма.

Резким и яростным движением Ли Тао подхватил с пола халат, потом отбросил его в сторону и встал. Его мускулистое тело поглотила тень, и он выбежал из комнаты, оставив ее сидящей среди вороха шелка.

Ли Тао захлопнул за собой дверь в опочивальню. Он запустил в волосы растопыренную ладонь, отказываясь признать разлившееся по всему телу удовлетворение. Его кожа все еще хранила аромат жасмина — ее аромат. Словно вживую он видел перед собой ее чувственные глаза, бледную кожу и совершенные губы. Ли Тао схватил шаровары и нетерпеливо натянул на себя.

Ложь. Все, что касалось Лин Суинь, была прекрасная, непостижимая ложь. За возбуждающими царапинами ее ногтей, впившихся в его спину, и ощущением ее тугой плоти, изысканно сжавшей его естество, последовал шокирующий разрыв пелены ее девственности. Имперский символ красоты и женской чувственности оказалась невинной девицей.

Он взял ее быстро, словно защищаясь, прибегнув к той единственной защите, которая ему оставалась. Ходили слухи о том, что Лин Суинь нашли в притоне квартала удовольствий Лояна. Она околдовала Божественного императора одним только взглядом. После ночи, проведенной с ней, император Ли Мин позабыл про всех остальных женщин.

Разве не обольщала Лин-гуйфэй его самого каждым словом и чувственным взглядом? Была ли ее неприступность вызвана жеманством или невинностью? До того самого момента, когда Ли Тао вошел в нее, она отвечала ему с неуемной страстью, ошибочно приписываемой им опытности. Он без сил уселся на край постели и принялся тереть руками виски.

Ему следовало отбросить все, что было ему известно о госпоже Лин. Она не соблазняла Жу Шаня, во всяком случае, не своим телом. При мысли об этом его настигло мгновенное облегчение, сменившееся волной гнева. Суинь не принадлежала ему, однако Ли Тао не мог выкинуть мысли о ней из головы. Она отдалась ему. Именно ему, а не любому другому мужчине.

Когда он покинул ее, в глазах ее застыла подлинная грусть. В тот момент Ли Тао больше не знал, где правда, а где ложь. Он никогда не поймет эту женщину. Стоило ему сжать ее в объятиях, как она исчезала, ускользая из рук, будто для того, чтобы специально позлить его.