Прикосновение к красоте - Дина Аллен Страница 27

Леон, брат Рут, работал в одной больнице с Клер, и в том, что он иногда к ней заходил, не было ничего удивительного. Уже три года они трепали друг другу нервы, и Рут не могла понять, что же их притягивает. Объяснения типа «они любят друг друга» казались ей банальными. Леон и Клер были медиками: она — медсестрой, он — хирургом. Поэтому понятие «милосердие» не было им чуждо. Но стоило им оказаться вместе, между ними возникала самая настоящая война. Когда-то Рут думала, что они могут стать чудесной парой, но, наблюдая их нескончаемые ссоры и скандалы, она потеряла всякую надежду.

— И что же он тебе сказал?

— Как всегда. — Клер задумчиво смотрела на дорогу.

— Он снова спрашивал, когда тебе надоест играть в медсестру?

Леон любил поддразнивать Клер: ее родители были людьми состоятельными, занимали видное положение в обществе. Для Клер деньги не играли большой роли, но Леон как будто не верил этому и потому вечно цеплялся к ней.

— Иногда мне кажется, что твой брат ненавидит меня, — тихо проговорила Клер, с преувеличенным интересом разглядывая проезжавшую мимо машину.

Легкая тень досады в голосе подруги заставила Рут обернуться.

— Не принимай это так близко к сердцу. Ты же знаешь, Леон — добрый, просто иногда на него находит. Он и надо мной смеется, говорит, что торговые агенты ничего не делают, только рассылают по почте всякие брошюры. Но это не так, уж поверь мне…

Клер устало покачала головой. Рут решила при случае поговорить со своим старшим братцем: он должен перестать мучить ее лучшую подругу.

Клер была младшим ребенком в семье и не привыкла к такого рода обращению. Ее отец, владелец крупной фабрики кондитерских изделий, баловал дочь, как мог. Брат был намного старше и, наверное, поэтому никогда не обижал ее. Рут же выросла в компании четверых братьев и, беря с них пример, слыла сущим бесенком.

Наконец они подъехали к дому. После безумной суеты на дороге он показался тихой гаванью во время шторма.

Как только они вошли в квартиру, Клер сразу же отправилась в свою комнату.

— Ну что же, — сказала она в дверях, — начну собираться.

— Давай. — Рут скинула туфли и упала в кресло, откинув голову и закрыв глаза. С каждым мгновением к ней возвращались силы.

В ванной послышался шум воды — Клер торопилась принять душ, переодеться и отправиться к родителям на праздники. Они жили в ультрасовременном доме на Лайкмор-драйв. Рут была у них только один раз, после чего твердо уверилась в том, что кондитерский бизнес процветает.

Теодор Ларсан, отец Клер, мог, конечно, запретить ей жить в «таких апартаментах» и «с такими соседями», но в память о своем тесте — великом Перси Роже Буре, полковнике американской армии — не вмешивался в жизнь дочери. Во время войны полковник Буре не раз выручал юного Ларсана из всякого рода переделок, с тех пор имя дедушки Буре было глубоко почитаемо, а он в свое время разрешал внучке делать все, что та считала нужным.

Напевая себе под нос, Рут прошла на кухню и достала из холодильника апельсиновый сок.

Из ванной появилась Клер в коротком халатике, с накинутым на голову полотенцем, из-под которого выбивались длинные светлые волосы.

— Хочешь сока? — Рут протянула ей стакан и села на табуретку. — Ты что, плакала?

— С чего ты взяла, просто что-то в глаз попало.

Они жили вместе уже три года. И за все это время Рут ни разу не видела Клер плачущей.

— А нос почему у тебя красный?

— О, это, наверное, насморк. — Клер отвернулась и быстро ушла к себе.

Рут нахмурила брови. Леон постарался, решила она. Что-то здесь не так. Клер не имела привычки лить слезы по каждому пустяку, и уж если это случилось, значит, Леон действительно перегнул палку. Надо что-то делать, нельзя оставлять Леона безнаказанным. После праздников, когда Клер вернется от родителей, они вместе продумают план возмездия. Клер снова появилась на кухне.

— Есть будешь? — поинтересовалась Рут, стоя перед холодильником, хотя он был почти пуст.

— Спасибо, что-то не хочется.

— Ты же восемь часов не присела, ухаживая за больными, а теперь и перекусить не хочешь? Может, тебя снова беспокоят миндалины?

— Мне же их удалили, ты забыла?

Нет, Рут не забыла: она хорошо помнит, что именно тогда, навещая Клер в больнице, буквально столкнулась с ним… Рут тряхнула головой, чтобы прийти в себя, потом налила себе супу и включила телевизор.

— Ну, я пошла, — попрощалась Клер.

— Пока, желаю хорошо повеселиться.

— Постарайся не пропустить тут без меня ни одной безумной вечеринки!

После карнавала Рут редко выбиралась в гости. И вообще она теперь предпочитала избегать шумных компаний. А Клер никак не могла этого понять.

— Да, кстати, — крикнула Рут, когда Клер уже открывала дверь, — я надеюсь, ты от души полакомишься эклерами по случаю праздника?

Клер терпеть не могла эклеры, и Рут прекрасно знала об этом.

— Ну если только ради тебя, — улыбнулась Клер и закрыла за собой дверь.

В семь часов раздался звонок. В этот момент Рут как раз красила ногти. Не успела она встать, как вошел Леон и плюхнулся на диван. Видимо, входная дверь была не заперта.

— Можете войти, — елейным голосом произнесла она. — Чувствуйте себя как дома.

— О, какой у тебя шикарный обед, — воскликнул Леон, глядя на пустую тарелку на столе.

— Ты не в ресторане.

— Между прочим, где наша мисс Толстый Кошелек?

— Ну, Клер… — Рут хотела серьезно поговорить с братом, но решила немного повременить: чувствовалось, что у Леона выдался тяжелый день. — Клер уехала к родителям.

Леон язвительно хмыкнул.

— Черт возьми, Лео, оставь наконец Клер в покое! Ты уже довел ее до слез.

— Ах, Боже мой! — Он театрально заломил руки. — Бедняжка…

— Перестань, ты не имеешь никакого права так издеваться над человеком.

— Я только пошутил с ней, — сказал Леон и взял со стола журнал.

Рут снова занялась маникюром. Наверное, ей не стоило лезть не в свое дело и заводить с ним этот разговор — Лео и Клер уже не дети и могут сами во всем разобраться. С другой стороны, ей хотелось помочь подруге. Пожалуй, надо рассказать Клер о слабостях Леона, а потом спокойно наблюдать за их «военными действиями».

В комнате повисла напряженная ночная тишина. Рут встревоженно подняла глаза, взглянула на брата и замерла: он с отсутствующим видом смотрел в окно — брови приподняты, на лбу образовались морщинки.

— Сегодня умерла одна из моих пациенток… маленькая девочка… помнишь, я тебе о ней говорил, — медленно, упавшим голосом проговорил Леон. — Ее привезли к нам с запущенным перитонитом… Все с самого начала понимали, что это неизбежно произойдет, но в глубине души я не верил… И вот… Всякое в жизни случается. Она была единственным ребенком в семье. Если даже любовь матери не в состоянии отвести от ребенка смерть, что же может сделать медицина?.. Я знаю, малышка умерла не по моей вине, и все-таки…