Курортный роман, или Звезда сомнительного счастья - Юлия Шилова Страница 27

– Этого комерса зовут Олег. Сегодня в восемьон придет в ресторан. Для начала тебе нужно подсесть к нему за столик ипознакомиться.

– А если он не придет?

– Придет. Один из его старых знакомых назначилему встречу. По понятным причинам этот знакомый на встречу не явится, нопоявишься ты и приложишь все усилия, чтобы с ним познакомиться. Ты женщинакрасивая, я даже не сомневаюсь, что он на тебя клюнет.

– А дальше-то что?

Глобус положил руку мне на плечо, но я созлостью сбросила ее.

– А затем ты будешь послушной девочкой ипоедешь к нему домой. У него дома ты можешь заниматься всем, что будет угоднотвоей душе, но как только он заснет, тебе придется потрудиться.

– В смысле? – растерялась я.

– В том смысле, что тебе придется перерытьвесь дом и найти папку с банковскими операциями его фирмы. Сейчас я дам тебеполный перечень бумаг, которые меня интересуют. Ты выкрадываешь эти бумаги иуносишь ноги. После этого звонишь мне на мобильный, и мы договариваемся овстрече. Номер мобильного телефона на этом конверте.

– А что будет, если я не найду эти бумаги? –затаив дыхание, спросила я.

– Ничего страшного, не считая того, что тыбольше никогда не увидишь ни дочь, ни подругу.

Я почувствовала, что меня затрясло мелкойдрожью.

– Но ведь это самый настоящий шантаж, – почтиплача, сказала я.

– Это не шантаж. Запомни. Мои люди тщательноследят за каждым твоим шагом. То, что ты не доедешь до Москвы, я тебегарантирую. Ты должна быть хорошей девочкой и подумать о близких тебе людях.

Наступила пауза. Я сидела словно каменная и немогла поверить в реальность происходящего.

– А почему это должна делать именно я? Почемуэто не делает кто-то другой? – отрешенно спросила я.

– Потому что ты мне очень понравилась, и ясчитаю, что никто не справится с этим лучше тебя.

– А если этот эмигрант заявит на меня вмилицию? Наверно, эти документы для него очень важны…

– Если он бросится к ментам, ты пишешьзаявление об изнасиловании и представляешь налицо все факты.

Я не удержалась и отвесила Глобусу звонкуюпощечину. Глобус изменился в лице, достал пистолет и ударил меня рукояткой поголове. Я вскрикнула и чуть не потеряла сознание.

– Ты что, сучка, думала, что с тобой тут вдетские игры играют?! Тут решаются серьезные дела. Я не Мазай и на баб неведусь! Ты, овца проклятая, сделаешь все как положено. В противном случае неувидишь ни свою пацанку, ни свою подругу! Трахни этого комерса так, чтобы емумало не показалось. Выкради бумаги, а утром иди к ментам и пиши заявление обизнасиловании. Комерс перепу– гается и будет тебя просить забрать заявление.Тут ты поставишь условие, что заберешь заявление только в том случае, если оноткажется от своих документов и даст тебе двадцать пять тысяч долларовналичными. Двадцатку ты отдаешь мне, а пятерку оставишь себе за работу. Мы стобой мирно расходимся и забываем о том, что знали друг друга в лицо.

– А если он не согласится на мои условия? – спросилая, медленно массируя голову.

– Он не дурак в тюрьме сидеть. Ему обратно вГерманию надо. Главное, ты по уму все сделай. Что там при изнасиловании нужно?Покажешь разорванные колготки, сдашь анализы спермы… Видишь, я, как чувствовал,огрел тебя рукояткой пистолета. Покажешь ментам шишку, скажешь, что комерс билтебя по голове. Короче говоря, ты не маленькая девочка. Мозги у тебя варят,нервы будь здоров, как у хорошего мужика. Только не забывай, что каждый твойшаг контролируется моими людьми. Если что-то сделаешь не так, навредишь самасебе. Нам твою пацанку прямо сейчас забрать или оставить пока?

Я всхлипнула.

– Если не будешь делать глупостей, мы ее нетронем. Да и твоя подруга пусть пока в ресторане поет. Она хорошо поет. Людямнравится. Но двое маленьких детей… Представляешь, каково будет детям, если онибез матери останутся? Насколько я знаю, отца у них нет. Будут круглымисиротами. Таких только в детский дом.

– Хватит! – с ненавистью крикнула я. – Я всесделаю, только замолчи, ради бога!

– Я и не сомневаюсь, что сделаешь. Бериконверт и иди приводить себя в порядок. В восемь часов комерс должен быть утебя на крючке.

Я с трудом выбралась из машины и, смахнувслезы, спросила:

– А когда все закончится?..

– Не понял? – нахмурил брови Глобус.

– Я спрашиваю, что тогда?

– Ничего. Ты поотдыхаешь и поедешь в Москву.Комерс уедет по своим делам. Мы с тобой друг друга не видели и никогда незнали.

Прижав конверт со списком к груди, я зашла впустой ресторан. Обслуживающий персонал готовился к приему первых посетителей.У стойки бара сидела Катька. Она уставилась на меня, словно на привидение.

– Наташка, ты чо?

– Ни чо, – передразнила я подругу иоблокотилась о стойку бара.

– Ну говори, что случилось-то?

Я отрешенно взглянула на подругу и спросилакаким-то чужим голосом:

– Где моя дочь?

– Как где? – пожала плечами Катька. – Ее моямама к себе забрала. Ты же мою маму знаешь, она детей очень любит.

– А где твои дети?

– Ты что? Там же, где и твоя дочь.

– Тогда позвони и спроси, все ли нормально.

Катька испуганно потянулась к телефону.Позвонив матери, она с облегчением вздохнула:

– Все нормально. Дети играют у матери.

– Надо было сказать, чтобы она смотрела за нимиполучше.

– А она никогда не смотрела за детьми плохо.Можешь ты сказать, что произошло?

– Пошли в гримерную. Только прихватичто-нибудь выпить.

Зайдя в гримерную, я села прямо на пол,обхватила голову руками и дала волю своим чувствам. Перепуганная Катька уселасьрядом и попыталась меня успокоить. Крепко обняв подругу, я, всхлипывая,рассказала о своем разговоре с Глобусом. Катька, уставясь в одну точку,судорожно курила, стряхивая пепел прямо на пол.

– Вот это мы вляпались, – наконец проговорилаона. – Все из-за этого гребаного Мазая, будь он неладен. Хоть про покойниковплохо не говорят, но я про него ничего хорошего сказать не могу.