Дни под солнцем - Анна Клири Страница 27

«Что же он увидел? — смятенно подумала Пиа. — Что я занималась любовью с его внуком несколько часов, прежде чем попытаться тайно улизнуть?»

Но, что бы Энцио ни увидел, это осталось тайной.

— Тино, что же ты не приглашаешь нашего гостя? Пиа, не отужинаете с нами? У нас на ужин будет свежий рыбный суп.

Пиа закусила губу. Ее взгляд устремился на Валентино. Первым ее побуждением было поблагодарить Энцио Сильвестри и спрятаться в квартире Лорен, переосмыслить то, что случилось между ней и Валентино.

— Очень великодушно с вашей стороны, синьор, — быстро произнесла она, — но я не хочу вам мешать. Я просто встретилась с Валентино, когда выходила искупаться, и забежала… по… поговорить. — Она вспыхнула. — Ну вот, а теперь мне пора домой, работать.

— А-а, значит, вы плавали. Да, да, конечно, — кивнул старый синьор. — Но все-таки не спешите уходить. Валентино и я просим вам остаться, правда, Валентино?

Валентино пробормотал что-то нечленораздельное, и это вызвало у его деда улыбку. Старик с удвоенным энтузиазмом стал уговаривать Пию остаться. Ей пришлось уступить.

Взяв с нее обещание вернуться через час, Сильвестри отпустили ее домой.

* * *

Дома Пиа приняла душ, переоделась, нанесла на лицо немного косметики и задумалась над тем, что взять с собой в гости к соседям. По австралийскому обычаю было бы невежливо заявиться с пустыми руками. Немного поразмышляв, она решила взять с собой вино, которое принесла ей Лола.

Прижимая бутылку к груди, Пиа отправилась к своим соседям. Валентино, стройный, подтянутый, от вида которого у нее, как всегда, сильнее забилось сердце, поприветствовал ее у входа и повел в гостиную, где Энцио расцеловал ее в обе щеки, как будто знал всю свою жизнь. Старик улыбнулся, принимая из ее рук вино.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Пиа. — Например, приготовить салат?

— Нет-нет, ни в коем случае, — запротестовал Энцио, когда Валентино перевел ему ее просьбу. — Вы наша гостья. Садитесь и наслаждайтесь едой.

На закуску Энцио подал ей бокал пенистого белого вина, тарелку с хлебом и оливками.

Пиа сидела и изумлялась про себя событиям. В ее жизни появился любовник — и какой любовник! Горячий итальянец с темными, жгучими глазами и потрясающей фигурой. Неужели это происходит с ней, с Пией Ренферн?

Аппетитно пахнущий ужин был сервирован в столовой, которой, насколько могла судить Пиа, пользовались нечасто. На стенах столовой висели свадебные фотографии Энцио, а также родителей Валентино — они казались такими юными и беззаботными! — и самого Валентино, однако с того места, на которое усадили Пию, ей было плохо видно.

Ужин состоял не только из обещанного рыбного супа. Также была подана жареная рыба в оливковом масле с лимоном и соусом, мюсли, пармезан и несколько видов салатов.

Энцио говорил за ужином почти все время. Пиа была рада, что ей только приходилось поддерживать беседу. Изредка свои замечания вставлял Валентино, и всякий раз, когда он обращался к деду, его голос смягчался.

Энцио говорил почти исключительно с Пией. Казалось, он все сильнее и сильнее очаровывал гостью.

— Вы готовите сами, Пиа? — спросил он.

— Пытаюсь, — с улыбкой призналась Пиа. — Но я не такой хороший повар, как вы.

Энцио расцвел улыбкой — ему явно понравился комплимент.

— Как долго вы планируете остаться в Италии? — продолжал свои расспросы Энцио. Очевидно, его интересовало все, что Пиа готова ему рассказать.

— Четыре-пять недель. Я еще посмотрю.

Пиа неожиданно ощутила легкий укол сожаления при мысли, что однажды ей придется уехать из Италии. А что, если Валентино покинет ее через несколько дней? На нее накатила легкая паника. Пиа постаралась справиться с собой и сконцентрировалась на разговоре.

— Не так много времени осталось, — заметил Энцио, обращаясь к внуку.

— Простите? — переспросила Пиа.

Энцио ответил с улыбкой:

— Чтобы Тино научил вас готовить.

Валентино сказал со смехом:

— Дед, у Пии дома есть мать. Думаю, она научит свою дочь готовить.

— Она итальянка? — с любопытством спросил Энцио и провозгласил: — Самая лучшая еда — в Италии!

Пиа с улыбкой кивнула, соглашаясь.

— Нет, мама не итальянка, но австралийцы обожают итальянскую еду. Я почти уверена, в каждой австралийской семье хотя бы раз в жизни готовили лазанью или пиццу.

— Ах, лазанью и пиццу? — Энцио одобрительно кивнул. — Но, наверное, их все-таки готовят не так, как у нас.

— Возможно, — кивнула Пиа, не желая спорить со стариком.

А ведь Валентино никак не отреагировал, услышав, что через некоторое время она уедет. Пиа ощутила странную боль. Неужели она все-таки уже успела к нему привязаться?

Пиа не желала об этом думать. Конечно нет, успокоила она себя.

Просто она размякла в такой дружеской атмосфере, ужиная с такими приятными людьми. Ничего, все в порядке. Ведь с Валентино их ничего не связывает… кроме секса.

Должно быть, Валентино тоже об этом думал, так как, когда их взгляды встречались, темные глаза Валентино темнели еще больше. Они не могли касаться друг друга руками, но их глаза выполняли работу рук.

Пиа замирала при мысли о том, что, как бы ни была близка разлука, ее ждет хотя бы еще одна незабываемая встреча с ним.

— А теперь пора испробовать вино, которое ты купила, — объявил Энцио. — Но на вид сразу могу сказать — оно хорошее. У тебя прекрасный вкус.

— Спасибо, синьор, — с улыбкой произнесла Пиа, — но придется вас разочаровать. Это вино принесла мне подруга моей кузины. Она живет на Капри.

Энцио нахмурился:

— На Капри?

— Да, — кивнула она. — Может, вы знаете Лолу Фиорелло?

На лице Энцио появилось странное выражение. Улыбка сбежала с его лица, когда он бросил быстрый взгляд на внука.

— Фиорелло? Разве она не подруга Арианы?

Валентино помедлил, прежде чем ответить, а затем что-то быстро произнес по-итальянски. Энцио что-то сказал, внимательно посмотрел на Пию. Валентино успокаивающе похлопал его по руке.

— Ариана? — медленно переспросила Пиа.

За столом воцарилась тишина, а затем оба мужчины сказали одновременно:

— Жена Валентино.

— Моя бывшая жена…

Пиа окаменела. Значит, у Валентино была жена? А что, если он до сих пор женат и просто живет отдельно от жены? При мысли о том, что у Валентино может быть жена, Пиа ощутила непонятную боль. Она сделала глубокий вдох и только потом заметила, как дед Валентино перевел взгляд с нее на внука и обратно, а затем поднялся. Все его дружелюбие, которым он лучился всего несколько минут назад, испарилось.