Идеальная партия - Люси Гордон Страница 27

Прикосновения его пальцев, скользящих по ее обнаженной коже, были нежными. Они останавливались, неторопливо изучая, словно готовые отступить, но так и не отступившие. И Шарлин была этому рада. Остановись он сейчас, она была бы опустошена. Она хотела выразить свои чувства через кончики пальцев, мягко лаская его, давая понять, что все идеально. Мгновение, когда она стала его, было лучшим в ее жизни. Потом наступил штиль, радостное удовольствие от того, что ее голова покоилась на его груди. Оба они лежали неподвижно. Через несколько минут она уснула.

Она проснулась среди ночи и увидела Трэвиса, беспокойно мечущегося, словно отчаянно ищущего что-то. Его глаза были закрыты, дыхание было глубоким. Он все еще спал, но даже в глубоком сне его что-то беспокоило. Она нежно коснулась его, и он мгновенно застыл. Через минуту он снова пошевелился, протянув руку, пока не наткнулся на нее, прикасаясь к ее лицу, глазам, губам.

— Я здесь, — прошептала она. — Я рядом с тобой.

Она почувствовала, как напряжение медленно покидает его. Долгий вздох вырвался из его губ. Трэвис повернулся так, что его голова оказалась на ее плече, и больше не шевелился до тех пор, пока они не проснулись рано утром.

Трэвис приподнялся на локте, посмотрев на нее.

— Как ты? — спросил он.

— Со мной все в порядке. Ты хорошо спал ночью?

— Под конец да. Я не знаю, что произошло. Меня что-то беспокоило. Я хотел проснуться, но не смог. А потом тревога ушла и все успокоилось.

— Сны бывают такими, — прошептала Шарлин.

Он погладил ее по щеке:

— Так это был сон? Шарлин, я не знаю, как сказать, но…

— Тогда не говори, — прошептала она, прижав палец к его губам. — Не сейчас.

Трэвис встал с кровати, разрываемый двумя противоречивыми желаниями: быть рядом с ней, ощутив окутывающие его тепло и комфорт, и побыть наедине со своими мыслями.

«Кто из нас, — думал он, — привел другого в эту спальню?»

Это он первым поднялся, взял ее за руку и повел за собой. Но он никогда не сделал бы этого, если бы не почувствовал желание, не ощутил, что Шарлин побуждает его к действию и что она будет разочарована, если он этого не сделает. Так кто кого повел?

Но был и другой вопрос, более безотлагательный и волнующий.

Прошлой ночью она спасла его, как уже не раз делала прежде. Но кем была та женщина в его постели? Шарлин, любовь к которой тронула его сердце? Или Чарли, сестра и защитница, которая потворствовала его нуждам как сиделка?

А если второе, не может ли быть крошечной нотки презрения в ее доброте?

От этой мысли его бросило в дрожь.

В течение следующих нескольких дней Шарлин чувствовала, что Трэвис изменился по отношению к ней. Он не заговаривал о страсти, которую они пережили, и не делал попыток вызвать ее на разговор об этом. Казалось, ему нелегко находиться в ее обществе, словно он чувствовал, что они слишком сблизились, и пытался сделать шаг назад. Несколько раз они обедали вместе, но всегда в компании друзей. Словно он не хотел оставаться с ней наедине. Она ждала, надеясь, что он раскроет объятия и снова позовет ее в свою постель, где они смогут заново открыть свою нежность. Тогда бы она знала, что это значило на самом деле.

Но она ждала напрасно. Казалось, Трэвис оставил их физическую близость позади, словно ее никогда и не было. Иногда она замечала, как он рассматривает ее со странным выражением. Но как только он ловил ее ответный взгляд, тут же начинал говорить о какой-нибудь ерунде.

С болью и смятением она осознала, что Трэвис обращался к ней не с любовью, а с потребностью. Она может дать ему то, что он нигде больше не найдет, но он не был готов к следующему шагу. А может, никогда и не будет.

Но она отказывалась терять надежду. Обретение друг друга займет время, но она будет терпеливой. У нее было все, чтобы победить.

«Трэвис мог бы однажды полюбить меня, — размышляла Шарлин. — Но не так, как я его. У него могло бы быть все. Дети, стабильность, чувство, что он нужен сам по себе, а не его известность».

Это были те вещи, которых он желал, и, чтобы получить их, он готов был прожить без любви. Его сердце говорило ему, что она обладает такими качествами, как сострадание и понимание того, что ему нужно. Но может ли это заменить любовь?

Ее собственная любовь смотрела не глазами, которые могла привести в смятение его привлекательная внешность, а душой и сердцем, которые видели человека, отгородившегося от других, но приблизившегося к ней. Она не могла не полюбить его.

В день отъезда в Париж Трэвис завершал съемку в студии. Шарлин пошла с ним, чтобы быть готовой, как только он освободится. Пока он работал, Джо отвел ее в кафетерий. Они хорошо поладили, и он не упускал возможности выразить свое восхищение.

— Как хорошо, что ты есть, — признался он. — Ты поможешь ему получить эту роль в фильме. Единственная причина, по которой Аларик Лэнли в работе, — это то, что он более узнаваем. Ты поможешь удержать имя Трэвиса в заголовках газет. — Эта свадьба — еще один шанс, — продолжил Джо. — Династия Фэлконов, великий Эймос. Ну ладно, может, не великий… Правда, говорят, он редкостный ублюдок… Когда вы встретитесь, будь с ним милашкой, ладно? И постарайся, чтобы вас сфотографировали втроем.

У Шарлин имелись большие сомнения в том, что он там будет. Но она рассудила, что будет умнее не упоминать об этом, и поспешно ускользнула попудрить носик.

Вернувшись через несколько минут, Шарлин увидела, что Джо говорит по телефону, и собралась было отойти, когда услышала, как он говорит:

— Послушай, Трэвис, почему бы тебе просто не жениться на этой девчонке? Хорошо-хорошо, только не надо так орать… Да, я знаю… Трэвис, ты можешь просто выслушать меня? Шарлин подходит тебе. Я вижу, как хорошо вы ладите, и она будет оберегать тебя… Хорошо, я не хотел тебя обидеть. Больше мы об этом говорить не будем.

Она поспешно удалилась. Сейчас она отчаянно нуждалась в одиночестве, чтобы дать волю слезам после опустошительного разговора. Она не слышала ответов Трэвиса, да и не было необходимости. От одной мысли о женитьбе на ней он взорвался. Было ясно, что Трэвису это не нужно.

Как нелепо теперь выглядели ее мечты! Все те знаки, когда они обменивались шутками об их неромантичной дружбе.

«Жениться на мне? Как, должно быть, его веселит эта мысль», — горько усмехнулась про себя Шарлин.

Когда она достаточно успокоилась, чтобы вернуться, она увидела, что Джо закончил разговор и выглядел довольным.

— Трэвис позвонил, чтобы сказать, что работа окончена, и нам нужно поскорее вернуться. Он уже готов ехать, и фотографы на месте.

— О… да. — Шарлин слабо кивнула.

— Что случилось? Почему ты так выглядишь? Ты ведь не заболела?

— Нет, конечно нет. Я готова.

Она не могла уйти сейчас без объяснения причины, и не было способа рассекретить, что она только что узнала. Так что она снова стала актрисой, улыбающейся на камеру, улыбающейся Трэвису, обнимающей его, позволяющей посадить себя в машину, машущей небольшой толпе.