Здесь и сейчас - Кейт Уолкер Страница 27

Она не могла больше смотреть на него, отвернулась к гардеробу и схватила несколько платьев. Джио стремительно подошел и вырвал одежду.

— Я сказал «нет», никуда ты не поедешь. — Он сунул платья обратно в шкаф и яростно захлопнул дверцу. — По крайней мере, вот так. Что, по-твоему, произошло прошлой ночью?

— А ты сам не знаешь? Есть такое короткое словечко, которое отлично описывает события этой ночи: секс. И ничего больше…

— Нет! Как раз больше. Это было больше, чем просто секс!

— О, ради бога! Не надо меня обманывать! И притворяться тоже не стоит! Мы взрослые люди.

— Я не обманываю! И не притворяюсь. Просто не хочу, чтобы ты уезжала. Останься.

— В качестве кого? — От горечи и обиды было трудно говорить, словно на шее затянули узел. — В качестве гувернантки для Паоло? Это ты имел в виду? Этого ты хочешь?

Лицо у него мгновенно изменилось.

— Так ты все слышала?

— Разумеется. И поняла. Конечно, не все, но кое-что. Возможно, мой итальянский не так хорош, но одно слово меня сразу насторожило. Как же там? Ватbiп…

— Bambinaia, — подсказал Джио бесстрастным тоном.

— Ну, а уж чтобы не сообразить, что значит governante, надо быть совсем идиоткой. Ведь это слово переводится как «гувернантка», да? А первое — как «няня» или что-то в этом роде. Няня для Паоло. Няня-англичанка. Ведь именно ее ты искал, правда?

К ее облегчению, Джио ничего не отрицал, только кивнул головой.

— Няня-англичанка для твоего сына. А я сама прыгнула к тебе на колени, да еще так вовремя. Няня-англичанка для Паоло, любовница-англичанка для тебя и, если повезет, мать-англичанка для второго ребенка. Таков был твой план? Ты намеревался жениться на мне, чтобы я выполняла все эти обязанности бесплатно? Чтобы тебе не пришлось тратиться на трех женщин?

— Нет.

Его горящий взгляд мог испепелить кого угодно, но не Терри — его гнев больше не трогал ее.

— Как видишь, caro mio, твой план с треском провалился. Я не позволю использовать себя просто как няню для Паоло. И не буду просто твоей любовницей. И, как я уже сказала, я…

— Ты не уйдешь.

— Еще как уйду…

Девушка взялась за дверцу, но Джио молниеносно подлетел к шкафу и прижал дверцу ногой.

— Нет, не уйдешь! Я тебе не позволю! Я тебя не отпущу!

— Ты не сможешь меня остановить!

— Я сделаю все, что в моих силах. И предупреждаю: если нужно, я пойду до конца…

Боже, ну почему он не сдается? Терри чувствовала, что силы покидают ее, и не знала, сколько еще продержится в этой нелепой схватке.

— Джио, прошу тебя! Не поступай со мной так! Ты не можешь заставить меня. Умоляю, отпусти меня. Дай уйти!

Гнев и ярость мгновенно покинули его, теперь он выглядел опустошенным и пугающе бледным.

— Хорошо, — медленно ответил Джио, — если ты этого хочешь.

Нет, она хотела как раз не этого. Но в сложившейся ситуации ничего другого не оставалось.

«Не проси меня дать тебе больше, чем я могу» — так он сказал прошлой ночью. Теперь она поняла, что это значило. В эмоциональном плане он не мог ничего ей дать. Абсолютно ничего.

— Только готовься.

Терри застыла от неожиданности, потом обернулась к нему и нахмурилась.

— Готовиться к чему?

— К тому, что я стану звонить тебе каждую ночь.

— Звонить? Зачем?

Джио устало провел тыльной стороной ладони по глазам.

— Помнишь, я говорил тебе о Лючии… что со дня ее смерти я не мог уснуть…

— …не пожалев о том, что не можешь еще хотя бы раз сказать ей, как сильно ее любишь, — закончила Терри, когда голос у него дрогнул.

— Я не могу допустить, чтобы такое произошло опять. — В голосе Джио звучало отчаянье, глаза горели. — Я не могу позволить другой женщине уйти из моей жизни, не сказав ей о своих чувствах. Пусть нас разделят даже тысячи миль, но каждый вечер, перед тем как уснуть, я должен иметь возможность сказать, что люблю тебя.

— Что?

Платья выпали у нее из рук, ноги вдруг ослабели и подкосились. Терри осела на край кровати.

— Должен иметь возможность сказать мне… что?

— Что люблю тебя.

Он говорил ровно и искренне.

— Это правда? — Девушка не могла поверить услышанному. — Но… ты же сказал… той женщине…

— Розе? Она мать Лючии. Тереза, carina, забудь обо всем, что я говорил ей. Неужели ты думаешь, что я признался бы ей в том, что люблю тебя, прежде чем об этом узнаешь ты сама?

— Значит, это правда? Я думала, ты никогда не полюбишь никого так, как Лючию.

— Я тоже так думал. — Джио опустился перед ней на колени, взял ее за руки, сжал своими сильными пальцами. — Я думал, что уже получил отпущенную мне долю счастья. Мы были с Лючией десять лет. В конце концов, у многих не бывает даже этого. Я был уверен, что со мной такого больше не случится. — Подняв ее руки, он прикоснулся к ним по очереди долгим поцелуем, не сводя с нее восторженных, любящих глаз. — Я любил всего однажды и думал, если в моей жизни опять появится женщина, все будет так же, как с Лючией, постепенно. Но с тобой все было иначе.

— Иначе? Как? — выдохнула Терри, боясь, что сердце вот-вот взорвется.

Джио улыбнулся, словно посмеиваясь над самим собой.

— В первую же секунду ты лишила меня равновесия. Я так сильно хотел тебя, что будто ослеп, оглох, не замечал ничего вокруг. Сначала я чувствовал себя виноватым, мне казалось, я предал Лючию, изменил ей.

— Уверена, Лючия не была бы против, она наверняка хотела бы, чтобы ты был счастлив.

Джио кивнул, соглашаясь.

— Теперь-то я понимаю, что ты права, мне помогла прошлая ночь. Когда я поговорил о ней с тобой, мне стало легко, я как будто попрощался с Лючией и сейчас готов к новому этапу своей жизни. С тобой. Если ты согласишься.

— Соглашусь… о, Джио! — Терри бросилась к нему, притянула к себе и поцеловала. — Но ты ничего не сказал, даже прошлой ночью…

— Даже прошлой ночью я еще боялся. — Джио вздохнул и дотронулся до ее щеки. — Мой сын оказался смелее меня, он сказал, что любит тебя, легко и без колебаний.

Терри нежно улыбнулась.

— Паоло всего лишь ребенок, он еще не знает, какую боль может причинить любовь.

— Этого я тоже боялся, — согласился молодой человек. — Однажды я потерял свою любовь и боялся, что такое может случиться снова. А потом понял, что сам создаю ситуацию, которой боюсь. Ведь ты ушла бы от меня, если бы я не сказал тебе о своих чувствах. И тогда я опять оказался бы в своем аду.

— Теперь ты никогда меня не потеряешь.