Талисман для графа - Никола Корник Страница 27

Последнюю часть путешествия Роб провел в седле. Был ясный, прохладный день, с холмов дул ветер и гнал по голубому небу белые облачка, похожие на пушистых овечек. Замечательный день для возвращения домой! Джемайма следила не только за пейзажем, но и за мужем, который возвращался домой после пяти лет отсутствия. Роб с едва сдерживаемым волнением смотрел на следы запустения: на лужайках – трава по пояс, обвалившаяся ограда и заросшие дорожки. Он старался сохранить невозмутимый вид, однако это давалось ему с большим трудом.

Джемайма поняла, что очень плохо знает этого мужчину – своего мужа.

Карета развернулась на подъездной дорожке и остановилась. Лакей в ливрее подбежал открыть дверцу. Роб говорил, что Черчуард позаботился о том, чтобы в доме были наняты слуги, и теперь они выстроились на ступеньках лестницы поприветствовать господ. Незнакомый страх сжал сердце Джемаймы. Ее не научили быть обходительной хозяйкой, но придется ею стать.

Роб стоял у кареты и подал ей руку. Его прикосновение было приятно, и она улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, но она почувствовала, что его мысли не здесь, а, скорее всего, уже в доме, который показался Джемайме нескладным сооружением.

Дом был в три этажа, с неразмерно выступающей, громоздкой верхней частью, высокими окнами и множеством лепнины.

Неужели Роб не видит уродливости Делаваля?

Дворецкий вышел вперед и представил им слуг. Эта процедура заняла много времени. Джемайма кивала и улыбалась, пока у нее не заныло лицо. От волнения она не запомнила среди моря людей всех имен. В памяти запечатлелась, подобно спасательному кругу, экономка миссис Коул и маленькая девочка, дочка управляющего поместьем, которая подошла к Джемайме с букетиком васильков и пролепетала «добро пожаловать». Джемайма обняла ребенка и от избытка чувств едва не расплакалась, но слуги остались довольны.

Потом Роб повел ее к двери и вдруг, подхватив на руки, перенес через порог и поставил на блестящий плиточный пол вестибюля.

– Добро пожаловать в мой дом, – радостно произнес он.

Джемайма увидела, как он горд и доволен. Дом – вот его подлинная любовь, подумала она, и ей стало немного завидно.

Спустя три недели, проведенные в Делавале, Джемайма была вынуждена признать, что все идет не так, как она предполагала. Никаких разговоров о приобретении фортепьяно и о сельских школах больше не велось. Ей понадобились лишь старые платья, и она с утра до вечера занималась тем, что терла полы, мыла окна, стирала белье, и все для того, чтобы Делаваль превратился из заброшенного жилища в изысканный загородный дом. Она работала наравне со слугами и через три недели узнала их лучше, чем мужа, так как все это время Роб бывал с ней крайне редко, и она уже начала опасаться, не забыла ли, как он выглядит. Что ж, это неудивительно. Она работала в доме, а Роб ездил на фермы, обсуждал дела с управляющим, покупал на рынках скот и сельскохозяйственный инвентарь, поскольку мистер Черчуард выделил ему часть отцовского наследства, перешедшего к нему после женитьбы. Джемайма обижалась на то, что Роб отдалился от нее. Выходит, что она ничем не отличается от слуг, но тем по крайней мере платят. Она помнила, как ее взволновали его слова о том, что он собирается за ней ухаживать. Джемайма кисло усмехнулась. Роб совершенно не обращает на нее внимания. Он обрел свою давнюю любовь – дом.

Вначале слуги с неодобрением смотрели на то, что Джемайма работает вместе с ними, но спустя какое-то время начали это ценить. Экономка миссис Коул по-матерински относилась к Джемайме и настаивала на том, чтобы она каждый день отдыхала в оранжерее и выходила погулять. У Джемаймы не было здесь знакомых, соседям Роб явно не собирался ее представлять, и поэтому у нее вошло в привычку прогуливаться по саду и близлежащим полям, когда позволяла погода.

Уже наступила середина сентября, и в воздухе ощущалось приближение осени.

Джемайма, обследуя окрестности, пришла к выводу, что Делаваль – очень красивое поместье, чего не скажешь про дом. Длинная лесистая подъездная аллея вела к фасаду, а парк позади дома был заброшен: неухоженные кусты роз росли вперемешку с черной смородиной, жимолостью, наперстянкой и чабрецом; мак, крапива и дикая петрушка заполонили все кругом. На заросшей сорняками подъездной дорожке бродили павлины, а в теплицах они свили гнезда.

Во время одной из прогулок Джемайма увидела вдалеке Роба – он беседовал с управляющим о починке ограды вокруг пастбища. Пока она раздумывала, не подойти ли к ним, Роб уехал. Поскольку Джемайма не ездила верхом, то не могла присоединиться к нему в поездках, да он и не приглашал ее, хотя на конюшне уже стояли очень милая, послушная кобылка, верховая лошадь Роба и несколько гужевых лошадей.

Джемайме ничего не оставалось, как бродить по заросшим лесным тропинкам, вдыхать запах трав и сухого папоротника, пробираться сквозь заросли крапивы и рассматривать бабочек, птиц и зверьков. До сих пор ей не приходилось жить в деревне. Непривычный ритм деревенской жизни приводил в замешательство.

Ночи были очень темные, и звезды на небе сияли подобно брильянтам, а тишина казалась живой. Однажды, услыхав доносившийся из леса крик оленя, Джемайма едва не умерла от страха.

Окрестности привлекали своей красотой, и вскоре ей все стало нравиться: росинки на паутине, стелившейся по траве, стук дятла в лесу и шелест ветра в ветвях деревьев. Как-то рано утром во время прогулки она увидела в конце дороги лису.

Лиса посмотрела на Джемайму бездонными золотистыми глазами, затем повернулась и медленно пошла прочь. Джемайме хотелось поделиться своими наблюдениями с Робом, задать ему вопросы, но ему, видно, было не до нее. Он торопился успеть сделать как можно больше до зимы. Весна принесет им новые надежды, а пока Джемайма с тоской думала не только об уютной вилле в Туикнеме, но даже о доме на Большой Портлендской улице. Джек не умел писать, а мама нацарапала несколько строк, пожелав ей счастья в новой жизни. Как Джек и предполагал, Альфред Джуэлл выкинул строптивую дочку из своей жизни. Миссис Джуэлл заверила Джемайму, что не сообщила мужу ее адрес и то, что дочь стала графиней. Она боялась, что Альфред захочет извлечь выгоду из неожиданного родства с аристократами. Прочитав письмо, Джемайма расплакалась. Сколько всего мама не смогла написать! Но нечего предаваться хандре и жалеть себя из-за того, что все обернулось не совсем так, как она ожидала! Роб увлечен Делавалем, а не ею. Но он ведь женился на ней лишь для того, чтобы получить Делаваль, и, если ей не нравится новое житье, ничего не попишешь. Она – графиня. У нее есть уродливый особняк и верные слуги, а со временем она приспособится к изменениям в своей жизни. Но то, что у них с Робом ненормальные отношения, было ясно не только ей.

Как-то она услышала разговор миссис Коул со старшей горничной. Джемайма выходила, чтобы принести чистой воды для мытья окон, и служанки думали, что они одни.

– Просто позор! Его милость целыми днями занят в имении, а маленькая графиня работает в доме. Они совсем не бывают вместе, двух слов друг другу не скажут!

– Они так устают, что им не до разговоров… и до всего остального тоже, – ответила горничная. – Тилбури говорит, что дверь между их спальнями всегда заперта.