Крутая Бамбина - Маргарита Смирновская Страница 27

Я была в полном восторге! Как мало девушке надо для полного счастья! Вкусный завтрак и хорошая компания, желательно веселого друга. И сразу все обиды забываются…

Да что это я? Купилась уже!

Проглотив замечательно поданное блюдо, я ни с того ни с сего спросила:

— Когда ты мне правду начнешь говорить?

Гущин подавился и, прокашлявшись, ответил:

— С чего такие мысли? Вроде повода тебе не давал… Ты ревнуешь меня? Вик, у меня никого сейчас нет…

— Гущин! — взвыла я. — При чем здесь ревность? Ты совсем не помнишь, что мне раньше говорил?! То ты, чтобы следить за другом Павла, устроился работать на завод… То красивую историю рассказал про студента, бедного родственника Высаковских…

— А! — догадливо кивнул Сережа и, облокотившись подбородком на руку, сказал: — Вик, ну, ты сама два плюс два сложи…Что совсем от любви мозги думать отказываются?

— Гу-ущин!

— Ну, хорошо, помогу твоим серым клеточкам, как писала Агата Кристи. На похоронах студента я увидел всю компанию Павла и стал за ней наблюдать. Там же заметил двоих ребят, что, как говорится, не их статуса. Они были друзьями детства. Один из них работал в подмосковной администрации, а другой был старшим мастером на заводе, как оказалось, он был горд, чтобы просить должность в офисе Павла. Имел убеждение, что деньги дружбе мешают. Но на встречи с друзьями стабильно приезжал и сам за себя всегда расплачивался. Такой вот, странный самородок. Для меня он показался интересным, так как был заносчив, но болтлив, а что еще журналисту надо? Недолго думая, я устроился на завод и, как предполагал, стал его учеником. Моя стратегия, заключалась в том, чтобы попасть любыми путями в компанию Павла, и у меня почти получилось. Генка обещал меня сводить к ним в боулинг, но встреча отменилась. Как раз Пашка задумал сбежать, и все переигралось. А там ты меня на ночь пригласила, а позже мне сообщили, что Павел мертв. Теперь ты поняла?

— Да, кажется, стало все ясно… — задумалась я.

— Теперь ты, — заметил Сергей. — Давай валяй про влюбленную в Павла секретаршу.

— Да про нее я сама ничего не знаю. Как-то одна из секретарей промолвилась о бедной, уволенной Жене, которая все делала для Павла. Но ее почему-то уволили. Вот я ее и хочу найти. Может, она свет прольет на случившееся?

— Окей, едем в офис, но только после тренировки и…

Тут его прервал телефонный звонок. От неожиданности я дернулась. Ведь я совершенно забыла о существовании домашних телефонов. Гущин поднялся и протянул мне трубку.

Я держала трубку и вспоминала, что обычно надо слугам говорить, когда берут телефонную трубку хозяина.

— Дом Михаила Высоковского, слушаю.

Гущин сразу тихо прыснул.

— Вика, как спалось?

Меня бросило в жар… Так нежно… Неужели это Михаил или это чья-то злая шутка?

— Я… я… — голос куда-то делся, и, чтобы избавиться от першения в горле, я отхлебнула остатки кофе и подавилась.

— Ты в порядке? Не простудилась? Что врач говорит?

До сознания постепенно дошло, что это он — точно Высоковский! Блин, столько вопросов, да таким медовым голосом! Меня это так разозлило, что и голос откуда-то взялся… И, поднявшись со стула, я заорала в трубку:

— В порядке ли я, спрашиваешь?! Да меня, может быть, убили давно! Изображаешь заботу, а сам, как каменный истукан! Даже попрощаться не соизволил, а теперь «как твое здоровье?»… Как мне может спаться, если меня бросили, словно ненужную вещь?!

— Вик… — пытался вставить слово Миша, но я не останавливалась:

— Да твоя секретарша знает больше меня, когда это я должна знать о всех твоих передвижениях! Ты меня подставил!

— Вик… — это уже хотел вставить слово Гущин, но я и на него наорала:

— А ты заткнись, пока я и тебя заодно не прибила!

— Понял. Молчу, — быстро заткнулся Гущин и стал убирать со стола, видно, хорошо помнит, как я посудой швыряюсь.

— Вика… — снова послышалось из трубки.

— Знаешь, больше я не хочу в твоих играх участвовать. Можешь валить хоть на край света, урод! — и я повесила трубку.

Слезы покатились из глаз. Меня затрясло, и я не хотела, чтобы меня в таком состоянии видел Гущин, поэтому спряталась в ванной…