Параллельные - Оксана Алексеева Страница 27

– Много ты понимаешь в популярной музыке, дурная!

Да, Егор Михайлович, так ее, так!

Все, с меня на сегодня хватит. Уже очевидно, что я себя перекрутил. Надо выспаться, отдохнуть, потом еще раз обдумать ситуацию. Вряд ли отпустит уже наутро – в такую удачу сложно поверить, но наверняка станет немного полегче.

– Я спать. – Встал, привлекая внимание. – И вы бы расходились, у нас утром самолет.

Они действительно уже через две минуты притихли – всегда стараются дать мне отдых, когда он нужен. Приятно знать, что я здесь все-таки самое ценное лицо. И пою лучше всех самые тупые песни, да.

Уснуть не удалось. Я слышал, что в гостиной кто-то тихо разговаривал – вроде бы Егор Михайлович с Матвеем перешли на обсуждение дел под выпивку. Я снова вышел, зевая, но присоединяться к распитию не захотел. Взял электрогитару, которую кто-то сюда притащил. Без медиатора и силка с нее приличный звук не вытянешь, но решил побренькать, чтобы отвлечься.

Кристина слушает старое унылое говно. Разумеется, я не собирался попадать в ее вкус – да если я вдруг случайно вызову ее симпатию раньше времени, то нам обоим абзац. Просто вспомнил о саундтреке, который все еще не доведен до ума. А «The Doors» я терпеть не могу точно так же, как Кристина – мой репертуар. Но что-то в этой мучительной медлительности есть…

– Унылое говно! – раздалось от двери. Я щелкнул пальцами, направив указательный на продюсера. У нас с ним взгляды на хитовость полностью совпадают. – Но продолжай. Ты реально думаешь, что надо тему замедлить? Как-то совсем по-другому звучит.

Матвей обозначился за его плечом:

– Вообще-то, можно рискнуть. В фильм запустить медляк, а потом сделать танцевальный ремикс. Почему нет?

– Ты давай своими деньгами рискуй, молокосос! – рявкнул на него Егор Михайлович, но поморщился задумчиво. – Что-то в этом есть, но все равно банальное дерьмо.

– Басы надо усилить, усложнить, – предложил я, переходя на следующий аккорд. – Наверное.

– Дождался я своего звездного часа, сделаем! – обрадовался как раз басист. – Может, вообще под инди ритм сбить? С задержкой на слабых долях!

Егор Михайлович пока не был готов к такому перевороту, но и не напирал с привычной решительностью:

– Вы давайте всю эту хренотень будете экспериментировать, когда я стану миллиардером… На слабых долях говоришь? Разбудим барабанщика?

Я усмехнулся, покачав головой. Еще сам не понял, как должно звучать, но хотелось усложнить – именно первый куплет, а на втором…

– Да, Саш, да! – вдруг подпрыгнул продюсер. – И сразу после этого делаем сбивку, повышение тональности и быстрый ритм. Вот вам и рецепт нового хита! Россия, жди лета, тебя порвет от восторга!

Он был прав, хотя и раньше обладал идеальным чутьем на такие вещи. Вот этот переход и будет тем местом, когда на полсекунды у зала замирает сердце, а потом подскакивает к горлу. И припев последний – еще на целую квинту вверх. Бэк-вокалисток туда же – если не выше, чтобы в крик, до рези, до гула в ушах. По-моему, Матвей с Егором Михайловичем подумали о том же, закивав, улавливая примерный набросок. Кажется, мы только что раскрутили фильм, который еще даже не начинали снимать – любое собачье дерьмо можно завернуть в такой саунд, что зрители прижмутся к креслам, как под гипнозом. И усилить басы…

Продюсер отвлек меня от мыслей шепотом:

– Саш, кажется, ты только что наметил нашим киношникам такой козырь, что можно поднимать вопрос о пересмотре гонорара.

– Перестаньте уже читать мои мысли, Егор Михайлович, – я улыбнулся. – Но мы из этой бяки действительно сможем сделать шедевр. Может, текст тоже пересмотрим?

– Ой, да наслушались вы этой дилетантки! – отмахнулся он. – Запомните, дети мои, и никогда не выдавайте этот секрет – попсовую песню делает на восемьдесят процентов музыка, на пять – вокал, и еще на пятнадцать – рожа певца. Чувствуете, сколько остается на текст?

К счастью или к сожалению, но и в этом он не ошибался. В тексте должна быть одна броская фраза, за которую мозг цепляется, можно парочку. Вкупе с хорошей музыкой получается эффект разорвавшейся бомбы. Пусть и не в названной пропорции, но близко. Хотя… Кристина, например, текст слушает, вдумывается в него. Откуда такие вредины вообще появляются? Но мы как раз подобных ей слушателей в аудиторию не захватываем. Надо будет все-таки текст еще раз глянуть, пусть в нем будет три фишки, чтобы с таким оружием идти на любого противника. У меня как раз есть знакомый поэт-песенник…

И снова пришлось вспомнить, что я здесь не один:

– Молодчина, Саш. Я вспомнил, почему тебя когда-то пригрел. Талантище же! Богом в макушку чмокнутый. И где столько лет скрывался? Влюбился, что ли?

Я ответил ему кривой ухмылкой. Не дождется и шуточками своими из меня показания не выбьет. Ну а я на этом заряде еще сто отличных аранжировок зафигачу, в ближайшие пару лет мы с командой не разоримся. Радуйтесь, Егор Михайлович, из меня можно теперь тянуть эндорфины вперемешку с депрессией – она тоже бывает плодовитой. Дойная корова готова к эксплуатации.

А ты, Санька, вляпался по самые гланды.